Одежда на Владимире была не просто порванной — она повисла клочьями, местами обожжёнными, местами разорванными до нитки. Кожа покрывала его тело как потрескавшаяся корка: ожоги, ссадины, следы магического удара, гниющий участки…
Только сейчас я заметил, что Терентьев лежал посреди ритуального круга, начерченного чёрной кровью и чем-то ещё. Линии были неровными, местами выжженными, будто бушующая тут ещё минуту назад сила покинула их.
Я стоял над артефактором на коленях, зная — времени нет. Ни секунды. Где-то внизу уже должны быть другие группы Иловайского, возможно, они уже поднимаются по лестнице, готовясь оцепить квартиру.
Разговорить Владимира они точно не успеют… А мне нужно было знать всё. Знать, насколько сильно мы ошиблись. Знать, что последует за этой ловушкой. Сейчас, пока артефактор ещё мог говорить.
— Ты слышишь меня? — спросил я.
Терентьев дёрнулся, словно мой голос пробудил его от кошмарного сна. Его глаза затуманились, взгляд блуждал, теряясь в каких-то мыслях. Но поле лёгкой пощёчины по обгорелому лицу фокус вернулся, и в глазах артефактора мелькнуло что-то странное — не страх, не боль…
Желание говорить. Он хотел сказать что-то важное. Я видел это по тому, как напряглось его лицо, как судорожно задрожали губы. Я почувствовал исходящее от него раскаяние своим пожиранием эмоций.
Артефактор едва заметно кивнул.
— Я… хотел предупредить… — прохрипел он, голос его был едва слышен, — Но они… они…
— Сосредоточься! — резко бросил я, наклоняясь ниже, чтобы он слышал каждое моё слово, — Сосредоточься на том, что ты знаешь. Имена. Место. Цель теракта. Не отпускай это, держи перед собой!
Его взгляд дрогнул, словно вспышка пламени, пытавшаяся удержаться в ветру. Он понял, что это важно. Возможно, это было последнее, что он мог сделать…
Владимир кивнул снова, медленно, но решительно.
Я прикоснулся к его виску — горячая, обгорелая корка вместо кожи…
Закрыл глаза, выпустил свои энергожгуты.
И провалился в поток чужих воспоминаний.
Сначала — тьма. Холод, как будто я упал в подземный колодец без дна.
Потом — звук. Гул голосов, приглушённых, но напряжённых. Слова не слышны, но интонации — острые, напряжённые.
Затем — свет. Тусклый, мерцающий, как пламя свечи за стеклом.
Я оказался в большой комнате с каменными стенами, где воздух был плотным от магии и запаха металла. У стен была установлена прорва свечей — сотни, если не тысячи. Откуда-то сверху падал тусклый свет, создавая по центру помещения круг света.
В нём стоял человек.
Если его можно так назвать, конечно.
Он был высоким, широкоплечим, облачённым в чёрно-серебристые экзо-доспехи, покрытые сложной рунной вязью. Вместо ног — здоровенные металлические ходули, как у «Витязя». Лицо скрывалось под маской из полированного сплава, похожего на череп. Из щели для глаз лился холодный голубой свет.
Но страшнее всего были его руки. Или, точнее, конечности. Правая представляла собой сложную конструкцию из переплетения металлических трубок, кабелей и суставов, напоминающих щупальца осьминога. Левая рука была человеческой, но тоже модифицированной — с вмонтированными трубками по которым бегала энергия, кожа блестела от защитного покрытия, а пальцы оканчивались миниатюрными гравитационными клинками, которые можно было активировать одним движением мышцы.
— … обеспокоенность не имеет никакого смысла! Сейчас, здесь, я собрал вас исключительно для того, чтобы рассказать всё! Всё, что вам нужно знать! Всё, что я и ещё несколько человек держали в тайне! То, что о нас узнали — отвлекающий манёвр, — говорил этот странный человек. Его голос был глубоким, чуть механическим, будто сигнал, прошедший через помехи, — Это провокация! Мы сами даём себя засечь.
Стоящие вдоль стен фигуры в боевой экипировке и масках — много, около сотни человек! — заговорили одновременно. Со всех сторон посыпались вопросы, но закованный в странный экзоскелет человек поднял руку, заставляя всех замолчать.
— Наш драгоценный министр думает, что он самый умный. Думает, что мы не заметили, как он исследует наши заклинания! Что ж… Пусть так будет и дальше! Пусть он запустит свою «операцию», — в механическом голосе проскользнула насмешка, — Пусть подключит этого паренька Апостолова, пусть впутает и дом Романовых! Нам же лучше!
Фигуры вдоль стен загомонили, снова согласно закивали. Кто-то вскинул вверх руку со скрещенными пальцами в одобряющем жесте.
Меня затрясло. Точнее — не меня, а Владимира, в чьём теле я сейчас наблюдал за событиями недавнего прошлого.
Он боялся. Боялся до усрачки, что всё это вскроется, что всё пойдёт не так… И что пойдёт «так» тоже боялся…
— У нас есть сила, о которой власть имущие и не подозревают! У нас есть возможности, связи, есть вера и убеждения! — с гулким металлическим звоном железных ног, мужчина в экзоскелете принялся расхаживать по кругу, то и дело заглядывая в лица собравшихся, скрытых полумасками.
— Сегодня мы нанесём первый удар! Удар в самое сердце Империи! В самое сердце ублюдкам, узурпировавшим власть и творящих любое беззаконие, которое им вздумается! Сколько из нас потеряли родных по их воле⁈ Скольких из нас преследовали годами⁈ Скольких затравливали, словно бешеных собак⁈
— Да, да!
— ПОШЛИ ОНИ!
— Долой Императора!
Мой артефактор, из тела которого я наблюдал за происходящим, чувствовал одновременно ярость, злость, горячее желание согласиться со словами оратора — и жуткий страх.
Мужчина в экзоскелете вытянул «руку-осьминога» и расправил над ней голограмму поместья Иловайских.
— Но сегодня наша задача — не князь. Наша задача — его семья.
В помещении повисло напряжение — все одновременно замолчали.
— Мы уничтожаем всех. Без исключений. Дети, слуги, родственники — всё, что дышит в этом доме. И если кто-то из вас не готов к тому, что предстоит… сейчас самое время отказаться. Потому что после этого пути назад не будет.
Никто не двинулся. Никто не заговорил. Только кивки. Медленные, но твёрдые.
Тогда мужчина поменял проекцию — она приблизилась, и на ней замерцали две точки.
— Мы выдвигаемся через пять часов, — продолжил «экзоскелет», — План прост: отряд «А» пробивается в поместье через стену, вот тут. Вас будет большая часть — шестьдесят человек. Вы идёте на жертву, привлекая внимание охраны. Это будет отвлекающий удар, и вам следует рассредоточиться по территории как можно быстрее. Ответственный — Валеев.
Одна из фигур в броне прижала руку к груди.
— Ты должен вызвать сбой в энергетической сети дома, чтобы активировать аварийный режим. Возьмите всё, что сможете. Бронебойные патроны, боевые артефакты, дроны и переносные турели.
— Сделаем.
— Мы же… — прохрипел «экзоскелет», — отправимся прямиком в сердце крепости Иловайского… Он, такой умник, умудрился «заметить» наше заклинание, которое мы сами же ему и подсунули… Но он даже не знает, что его ждёт…
— Как… — подал голос один из бойцов, — Как вы попадёте внутрь?
— Наш человек откроет путь, — туманно ответил «экзоскелет», — Тот самый, которого Иловайский держит под наблюдением, ха-ха-ха! Так что сегодня, братья и сёстры, начинается наша история! И она закончится там, — он ткнул пальцем куда-то вверх, — Когда мы заберём то, что принадлежит нам по праву!
Пламя в свечах внезапно вспыхнуло, будто реагируя на силу его слов.
Народ вокруг снова заголосил, но мужчина оборвал их взмахом руки. Он выбрал десятерых, велел им отойти в сторону, стальных отправил через большую каменную арку — видимо, готовиться — а затем подошёл прямо ко мне.
То есть — к Терентьеву.
— А теперь с тобой, артефактор… У тебя — наиважнейшая задача… Я знаю, сколько боли причинил тебе Иловайский… Знаю, что ты хочешь поквитаться… И обещаю — мы исполним это, даже несмотря на твою смерть.