Сергей снова отпил из бокала. Начиная изучать тёмные искусства, он преследовал лишь одну цель — месть. Но чем глубже в пучины чернокнижия погружался, тем больше понимал, что есть и другие причины.
Львов не хотел служить системе. Он мечтал о силе, власти, о свободе — истинной свободе, когда никто не сможет диктовать ему, как жить и что делать.
И теперь ему предлагали другой путь — но такой похожий…
И всё же — это могло стать первой ступенькой к желаниям Сергея — и он это прекрасно понимал.
— Я согласен работать с вами, — наконец произнёс Львов, — Но на своих условиях.
Кира удовлетворённо кивнула.
— Конечно. Как я уже сказала, ценным кадрам мы не диктуем правила — а даём возможности. Ну а ты сам выберешь, как их использовать.
Девушка немного наклонилась вперёд:
— Есть одно условие. Если ты примешь наше предложение, тебе нужно будет проехать со мной. Сейчас. Мы подготовили… небольшой знак внимания. Подарок, который покажет наше расположение.
Сергей посмотрел на Киру. Он знал, что подарки обычно имеют цену.
Но сегодня он был готов рискнуть.
Представительный бизнес-мобиль остановился перед массивными воротами, украшенными вывеской: Комбинат «Красный Скот». Чуть ниже виднелась надпись: «Производство и переработка. Имперский контракт №45-А».
Мобиль пропустили без проблем — у водителя Киры имелся пропуск. Проехав по внушительной территории, у одного из дальних цехов они вновь остановились, и на этот раз покинули транспорт.
— Идём, — велела Кира, делая охране знак остаться на улице.
Внутри всё работало — мясоперерабатывающий, полностью автоматизированный цех функционировал на полную мощность.
Кира шла первой, не оборачиваясь, уверенно направляясь к боковой двери, скрытой за огромным холодильным модулем. Сергей шагал следом, чувствуя, как напряжение растёт с каждым шагом. Он не понимал, что они тут делают, но твёрдо решил пойти до конца.
Дверь была тяжёлой, железной, с замком, зачарованным на магическую блокировку. Кира нажала ладонью на печать, и дверь распахнулась. В лицо Львову ударил запах мяса и крови, заставив на секунду задержаться — но он всё же вошёл вслед за Кирой.
Внутри, в огромной мясницкой, на полу в углу сидел Пётр Заварский.
Руки связаны, а магия заблокирована «рабским» ошейником, который применяли в Инквизиции. Под припухшим правым глазом бывшего студента «Арканума» виднелся свежий синяк, рубашка порвала, волосы всклокочены.
От былого высокомерия не осталось и следа.
— Серёж… — прохрипел Заварский, поворачивая голову, — Брат… пожалуйста…
— Что он тут делает? — Львов слегка повернулся к стоящей у двери Кире.
— Месяц назад, после начала рейдов, господин Заварский написал донос. Не просто записку — подробный отчёт. О тебе. О том, какие ты покупал у него книги и артефакты. Сколько за них заплатил. Даже указал имя торговца запрещёнными артефактами, встречу с которым для тебя устроил.
Сергей стиснул зубы.
— Как понимаю, бумага так и не дошла до Инквизиции?
— Мы её перехватили. У нас есть люди в нужных местах. Иногда — в самых неожиданных. Мы убрали документ и… Скажем так, «официально» отправили Петра Заварского в дальний круиз. В Южную Америку.
Чувствуя разливающуюся внутри ярость, Львов посмотрел на Киру.
— И что теперь?
— Твоё право. Реши сам, что с ним делать.
Девушка усмехнулась, и ушла.
— Серёжа…
— Ты догадывался, что я практикую, — Львов процедил эти слова сквозь зубы, — Ты же сам продал мне первую книгу… И потом знал, что я не перепродаю их?
— Да! — Заварский задёргался, пытаясь встать, — Да, я знал! Но это было до всего этого… До того, как начались рейды! До терактов! Ты же знаешь, что потом началось! Я просто…
— Просто решил сдать меня, чтобы спасти свою шкуру?
— Я не хотел тебя губить! Я просто…
— Просто сдал меня… Идиот, я покупал артефакты твоего дяди! Ты же тоже подставлялся этим доносом! Думал, что если заложишь меня — с тебя слезут⁈ От тебя требовалось одно — молчать! И ты даже с этим не справился!
— Да! Нет! Я не знаю! Просто… Я понял, что рано или поздно будут вопросы! Я испугался.
— Ты всегда был трусом, — презрительно скривился Львов.
— Я не такой, как ты! Ты можешь смотреть в глаза запретной магии, и не дрожать. Я не могу! Я просто хотел выжить!
— Ты предал меня, чтобы спасти свою шкуру.
— Прости меня, Серёжа! — Заварский почти рыдал, — Прости, умоляю! Я никому не скажу… Клянусь, я никому и никогда больше ничего не расскажу!