Затем меня окружил желтый свет. Я вздрогнул от внезапной паники, но это был всего лишь «тетий». Он выполз ко мне, его собственный пузырь мерцал и шатался, но с каждым мгновением становился все сильнее.
— Все в порядке, — сказал Арн, когда я пошатнулся.
Темнота заполнила мое зрение, и я почувствовал, как он поймал меня, когда я упал.
Вдалеке вспыхнул красный свет, и я увидел всплеск желтого огня, который, казалось, удалялся все дальше и дальше, по мере того как я окончательно терял сознание.
Я проснулся при солнечном свете.
Нет, это была просто сила Арна. Была еще ночь.
Или это была другая ночь? Я не знал. Все болело и ужасно чесалась кожа. Как давно это было?
— Дитрий, ты жив! — сказал «третий», что одновременно обнадежило и встревожило.
Я не понимал, что это будет под вопросом.
— Она все еще…
Арн покачал головой.
— Не знаю, — он откинулся назад, напряжение на его лице начало исчезать. — Она спустилась на этаж ниже, а Зоринцы последовали за ней. Потом барьер рухнул, и все побежали. Я не знал, что делать, поэтому сосредоточился на том, чтобы держать тебя в стабильном состоянии.
— Спасибо, — я взглянул на мириады кровавых порезов на своей мантии, свидетельствовавшие о том, как близко она была близка к тому, чтобы прикончить меня своим трюком с обрушением барьера на дуэли, — Я думаю, что обязан тебе жизнью. И Юре. Теперь я должен ему дважды.
— Я не ожидал, что ночь пройдет не так, — слабым голосом сказал Арн.
Я слабо рассмеялся.
— Если бы вы знали Юрика, вы были бы менее шокированы. Честно говоря, я больше удивлен, что здание все еще стоит… А еще, действительно не верил, что выживу…
— Ты… Ты знал, что это произойдет?
— Нет… Не совсем так, но… Ну, как я уже сказал. Я знаю Юру. Он не любитель чаепития и вечеринок. Он скорее из тех, кто разбивает тебя о стену и об землю, а потом предлагает выпить.
— Но ты все равно пришел.
— Я обещал, что буду… Я пообещал себе, что не буду трусом…
— Даже зная, что ты можешь умереть?
— Я пытался убедить тебя не приходить.
— Но ты мог бы упомянуть, что твой друг сошёл с ума! Если бы я знал, что это закончится тем, что ты истекаешь кровью на полу передо мной, я бы никогда не согласился!
— Мне нужно было знать, — тихо сказал я. — Значит, я не слишком старался вас отговорить.
— Знаешь что? Ничего из того, что произошло сегодня вечером, не имеет никакого смысла!
— Юра знал, что кто-то здесь несет ответственность за убийство Астаза, но не знал, кто именно. Он привел сюда всех, кто мог быть замешан, решив не отпускать никого, пока не узнает правду…
— Это безумие. Что, если бы здесь никого не было?
— Сам видишь…
— Но это просто неправильно!
— Я уверен, что он бы освободил нас, как только бы стало очевидно, что мы не убийцы, — заверил я его, — Я знаю его. Он может быть вспыльчивым, и он не очень уважает правила, но он хороший человек. Я думаю, вам следует заключить с ним союз, если вы когда-нибудь запустите свою книгу.
— Книгу?
Я покосился на него.
— Ты думаешь, я не заметил? Ты исследовал гораздо больше, чем обычно, после Мины. У тебя была идея для второй книги. Вот над чем ты так усердно работал…
— Я знаю, что вы не особо оценили первую. Я хотел подождать, пока она не будет готова, чтобы показать вам, и я надеюсь, что вы могли бы помочь мне с изменениями? — смущенно ответил он.
— Буду рад помочь, когда вы будете готовы двигаться вперед.
— А пока мы можем идти?
— Возможно, будет хорошей идеей уйти, когда Юра вернется. Он наверняка будет немного расстроен…
— Ты можешь летать?
Я осторожно потянул свою силу, и она с готовностью запульсировала к жизни.
— Да…
Мы вылетели через разрушенные балконные двери, и я заметил еще одну дыру в стене этажом ниже. Юра и женщина не сдерживались, где бы они ни оказались.
Я огляделся в поисках вспышки красного и синего света там, где они сражались, но их не было видно. И почувствовал странное облегчение.
«Рад, что не знаю, что с ней стало».
Она была сумасшедшей, одержимой идеей спасения своего мужа и готовой убить любого, кто, по ее воображению, окажется у нее на пути, но, когда Юра и Лен атакуют вместе, у нее не будет ни единого шанса. Возможно, она пыталась бежать, пробив дыру в стене. Возможно, они до сих пор преследуют ее.
Я не чувствовал необходимости искать дополнительные ответы. Я так далеко следовал своей одержимости, и это только опустошало меня. Мне нравился она. Мне было жаль ее сына. И жизнь бедняжки Алисы теперь превратилась бы в полный хаос.