Сибил пронзительно кричит. Они видят ее лицо с широко открытым ртом.
— Уберите свет! — просит она. — Вытащите меня отсюда!
Она затаилась в кромешной темноте, опасаясь, что любой звук может выдать ее местонахождение.
— Не волнуйся! Мы тебя вытащим! — кричит вниз Берни. — Но нам нужен свет.
Американец прицеливается в евнуха, однако медлит с выстрелом. Сибил слишком близко.
Камиль тянет товарища назад.
— Пуля может срикошетить.
Берни смотрит на воду.
— Прыгать нельзя. Слишком мелко. — Он поворачивается к Сами: — У тебя есть веревка?
— Нет, эфенди. Поискать?
— Сибил, как спуститься к тебе?
— Рычаг! В щите есть рычаг!
Теперь человек в тюрбане почти вплотную приближается к ней. Она прижалась к стене, подняв вверх весло.
— Следи за ней, — приказывает Берни кучеру.
Он и Камиль начинают тщательно обследовать щит.
— Подождите! — кричит Сибил. — Если вы нажмете на рычаг, пол поднимется вверх, а я останусь в капкане. Кажется, евнух не понимает по-английски. Дайте мне знать, когда найдете рычаг, но не прикасайтесь к нему, пока я не скажу.
— Хорошо! — кричит Камиль. — Так мы и сделаем!
— Кажется, нашел. — Берни хватает конец каменного выступа в стене, замаскированного под дерево. Тихонько нажимает на него. Слышится скрежет.
— Еще рано, — доносится до них голос Сибил.
— Мы нашли его! — кричит ей Берни. — Скажи, когда будешь готова.
— Уберите свет, — просит она.
— Ты уверена? — с опаской спрашивает Камиль.
— Делайте то, что я говорю! — орет она. Они видят, как девушка заносит весло над белым тюрбаном. Потом все погружается во тьму. Сами уносит лампу от края отверстия.
Они жадно прислушиваются, однако снизу доносятся лишь звуки плещущейся воды.
— Нажимайте! — гулким эхом звучит команда из глубины колодца.
Берни тянет рычаг, вновь раздается скрежет. До них доносится шум схватки и плеск воды.
Когда островок вновь освещается светом ламп, они видят Сибил, лежащую вниз лицом на помосте в мокрых шароварах и сорочке и по-прежнему сжимающую в руке весло. Как только помост поднимается на уровень плиточного пола, Берни бросается к девушке и переворачивает ее на спину. Ее глаза открыты.
— Ну, кузен, — задыхаясь, говорит она и улыбается, — не вздумай рассказать Мейтлин об этом происшествии.
Камиль смотрит в сторону до тех пор, пока Берни не накидывает на Сибил плащ. Тогда он обнимает ее за плечи.
— Сибил-ханум. — Вот и все, что он может сказать. Его взгляд задерживается на ее полной шее, разделенной пополам двумя складками, как запястье ребенка. Он не смотрит ей в глаза.
Сибил все еще улыбается, но у нее начинается сильный озноб. Укутывая в плащ, Камиль на мгновение заключает Сибил в объятия, а затем передает Берни. Ему известно, что англичане считают двоюродных братьев и сестер близкими родственниками и в отличие от османцев не поощряют браки между ними. Тем не менее он испытывает чувство утраты, когда Берни усаживает девушку в фаэтон и обнимает ее.
Камиль садится на облучок и берет в руки поводья. Он ревнует. И чувствует, что предает отца, позволяя в момент большого горя вселяться в душу таким тривиальным чувствам.
На дороге им попадается навстречу глава Средней деревни, его сыновья и отряд вооруженных жандармов, продвигающихся к вилле Асмы-султан. Камиль останавливается и дает им указания найти Сами, оставленного охранять тайное помещение. А потом вновь погоняет лошадей.
— Со мной там находился Ариф-ага, евнух Асмы-султан, — объясняет Сибил, стуча зубами. — Тот самый, который сообщил полиции о поездках Ханны.
Камиль и Берни обмениваются взглядами.
— Возможно, он и являлся осведомителем.
— Бывший начальник полиции намекнул на то, что Ариф-ага брал взятки. Я счел тогда, что он имеет в виду муниципальную полицию. Мне и в голову не пришло, что он продавал информацию агентам султана. Евнух, знающий слишком много и к тому же чрезмерно болтливый.
— Другими словами — крыса.
Камиль недоуменно смотрит на него, и Берни объясняет:
— Шекспир, «Ромео и Джульетта».
— Дурак он, вот и все, — говорит Сибил.
— Почему он напал на тебя? — спрашивает Берни, растирая ее спину.
Она пожимает плечами:
— Как-то непонятно. В конце концов, мы ведь оказались вместе в затруднительных обстоятельствах. Я обещала защитить его от Асмы-султан, если он спасет мне жизнь. В таком случае он стал бы героем. И именно в тот момент евнух набросился на меня. Бедняга, — шепчет она. — Ему вырезали язык. Он скорее всего страшно напуган.