Через несколько недель после случая с угощением гостей кофе отец вызвал меня в свой кабинет. Я стояла на голубом персидском ковре перед письменным столом. Папа сидел, сложив руки на коленях и поджав губы. У него доброе широкое лицо. Кажется, он готов терпеливо выслушать и понять вас. Вот только взгляд холодный и оценивающий. Лишь теперь я поняла, что добродушие, написанное на лице отца, поощряло вас к ответному чувству.
Папа сказал, что его коллега, Амин-эфенди, хочет жениться на мне.
— Тебе уже двадцать лет, и пора обзавестись семьей. Он хороший, надежный человек. У тебя будет отличный дом — полная чаша. Его жена умерла два года назад. И вот теперь у него возникла потребность жениться во второй раз. Ты стала избранницей этого достойного человека. — Я молчала, и папа продолжал: — Не беспокойся, у него нет детей от первого брака.
Я взглянула на отца и попробовала улыбнуться.
— Но я не собираюсь выходить замуж. По крайней мере не сейчас. И мне совсем не хочется быть женой Амина-эфенди. Он слишком стар для меня.
Папа открыл рот, собираясь что-то сказать, однако промолчал. В наступившей тишине он сидел, откинувшись в кресле, и рассматривал меня с непроницаемым выражением лица. Стараясь ни о чем не думать, я считала предметы, стоящие на письменном столе, — две чернильницы, нож для вскрытия конвертов, пачка белой бумаги, четыре ручки. Из одной капали чернила.
— У тебя ручка течет, папа, — выпалила я, взволнованно указывая рукой на темную лужицу.
Отец внезапно встал и вышел из комнаты. Позднее, за обедом, он, не отрывая взгляда от тушеной баранины, сказал:
— Ты выйдешь замуж через три месяца. У тебя будет достаточно времени, чтобы подготовиться к такому знаменательному событию. Один Аллах знает, где мы возьмем приданое. Твоя мать ничему тебя не научила. Придется все покупать. — Он посмотрел на тетю Хусну. Та кивнула.
— Я не выйду за него. Коран запрещает родителям заставлять детей вступать в брак помимо их воли.
Я выступила против отца. Мама из своего далека наблюдала за нами, одобряя меня.
— Что за вздор? Этому научил тебя невежественный Исмаил-ходжа? — орал отец. — Он вбил тебе в голову такую ересь? Мы живем по современным правилам. Ты должна подчиняться мне и не слушать грязных старичков, застрявших в далеком прошлом и несущих всякую ахинею.
Тетя Хусну безмятежно продолжала трапезу во время нашего спора, как будто ничто не могло испортить ей удовольствие от поглощения тушеной баранины с абрикосами.
Появилась Виолетта с подносом в руках. Я видела, как она плюнула в суп.
Глава двадцатая
АВИ
Среди шума, царящего в кабинете Камиля, раздался звонкий мальчишеский голос:
— Я не имею права ничего рассказывать. Буду разговаривать только с беем.
Внезапно мальчик начинает кричать. Слышится шум потасовки.
В раздражении Камиль вызывает помощника и спрашивает, что происходит.
— Мальчишка утверждает, что у него есть сообщение для вас, и не хочет разглашать его секретарю.
— Хорошо, — говорит Камиль, — приведи его сюда.
Мальчику около восьми лет. Он гибкий и настороженный, как уличный кот. У него очень короткая стрижка. Штаны с аккуратными заплатами и яркая вязаная кофта. При виде судьи он падает на колени и простирается ниц на полу, тычась носом в голубые прихотливые узоры ковра. Камиль видит, что мальчугана трясет. Он подходит к нему и кладет руку на его согнутую спину.
— Встань, — говорит он ласково.
Мальчик осторожно поднимается с пола и стоит с опущенной головой. Однако взгляд бегает по комнате и ничего не упускает из виду.
— Как тебя зовут? — спрашивает Камиль, пытаясь успокоить мальчишку.
— Ави, бей.
— Ну, Ави, почему ты пришел ко мне?
Мальчик смотрит на Камиля. У него огромные карие глаза и правильные черты лица. Какой алчный взгляд, думает Камиль. Он завидует всепоглощающей свободе и страсти к жизни этого ребенка, который еще не научился отличать сырой продукт от приготовленного и смело поглощает все, что предлагает ему жизнь. Паша улыбается мальчугану.