Я не поверила своим ушам. Ну хоть от одного мужчины комплимент услышала! Почему-то отношения с потусторонним миром у меня складывались намного лучше, чем с миром посюсторонним.
Мы с привидением расстались, договорившись встретиться в городе, и я вернулась в дом лешего. Архип ждал меня, чтобы обрадовать: демон осваивался в новом теле куда быстрее, чем предполагалось, и через пару-тройку недель мы, вероятно, сможем приступить к поискам Тамирайны. Пока же леший предложил мне подумать, где ее искать. Когда я недовольно скривилась, пояснил, что такое же задание он дал и Макару. У недоросля вроде как даже наметились какие-то успехи. Во всяком случае, так он сообщил Архипу. Наверняка ведь задумал новую пакость!
Утром, уплетая завтрак, Аргус потребовал от меня отчета о том, что он вчера напророчил. Оказалось, что обкурившийся провидец не помнил ни слова из своего бреда.
— Вчера ты пообещал мне, что я стану вампиром…
— То есть? — не поняла птица.
— Да то и есть. Ты сказал, что я умру, а потом оживу. А человек, который умер, а потом ожил, — вампир. Логично?
— В принципе да. Если человек умер, а потом вдруг ожил, он либо вампир, либо зомби, либо… бог. Либо симулянт и вовсе не умирал.
— Кстати, а каждый, кто обкурится папоротника, будущее видит? — спросила я.
— Кто-то будущее, кто-то прошлое. — Аргус задумчиво щелкнул клювом. — В пограничном состоянии можно получить ответ на свой вопрос.
— Интересно, что бы значило мое видение?
Я рассказала Аргусу про брошеного ребенка и перстень, оставленный на пороге хижины. Как мне показалось, в глазах птицы мелькнуло изумление.
— Ума не приложу, к чему бы это, — после недолгого раздумья сообщил пернатый. — А какой вопрос ты задала, прежде чем носом в кружку сунулась?
— Да никакого, — пожала плечами я.
— А все же подумай, — предложил Аргус. — Ты должна была задать вопрос.
Перебрав в памяти все мелочи вчерашнего вечера, я обрадовалась:
— Было дело! Спросила: почему люди не летают как птицы?
— Докатилась! Никак все еще школьную программу забыть не можешь? Не думаю, что этот вопрос к видению относился. Вспоминай! Наверняка ты спрашивала о чем-то еще.
— Ну спрашивала! Очень мне интересно, почему именно я в эту историю с Бездной вляпалась?
— Вот и получила ответ. Прабабке своей спасибо скажи. Она, видимо, ребенка своего кому-то подкинула.
— Уф, — с облегчением выдохнула я. — А то уж было решила, что это мое будущее и мне придется младенца невесть где бросить.
— Ты что, беременна? — выкатил глаза Аргус.
— Нет! — В первую секунду я с негодованием отвергла это нелепое предположение. Потом почувствовала себя менее уверенной: — Теоретически точно нет. А практически — черт его знает…
В тот же день со страху пришлось сбегать в ближайший райцентр за тестом на беременность и валерьянкой для себя и пивом — для Аргуса. Он, кстати сказать, напросился со мной — на экскурсию. Вернулись мы только к вечеру.
Пернатый сразу же начал пить, а я побежала в ванную проводить тест. Опасения оказались напрасными. Никакого ребенка, по крайней мере в ближайшие девять месяцев, у меня не предвиделось.
Немного успокоившись, я занялась неотложным делом: отправила по электронной почте письмо на имя редактора «КРАЙней меры». Текст составила от всей души: «Не желаю больше работать в вашем вшивом листке. Глаза б мои его не видели. Увольняюсь по собственному желанию, уезжаю из города навсегда. Не ищите, не зовите, не вернусь. Расчет оставьте себе, дарю. Роман Коваленко».
Мужчины, занятые архиважной и архисложной миссией, конечно же, не подумали о том, что, если Роман пару дней не появится на работе, его начнут искать. Из исчезновения корреспондента раздуют такую сенсацию, что нас с Макаром схватят доблестные стражи порядка, как только мы появимся в городе вместе с демоном. И упекут в кутузку — за похищение человека. Мое послание давало нам фору. Пока очень неуравновешенный редактор «КРАЙней меры» метает громы и молнии в адрес Романа Коваленко и вычеркивает фамилию отступника из редакционных документов, можно не опасаться, что вся милиция, подбиваемая журналистской братией, бросится на поиски пропавшего. А потом что-нибудь придумаем. Хотя я не была уверена, что даже через сотню лет демон сможет изобразить из себя Романа Коваленко.
Во всяком случае, через три недели после переселения в новое тело выходец из Бездны походил на кого угодно, только не на Романа. В этот день гад из рода демонов (в смысле, Гиад из рода де Монов) впервые обедал вместе с нами. Он уже начал ходить, довольно связно говорил и более-менее освоился в доме. Правда, мне его Архип не показывал, обещая устроить сюрприз.
Когда демон вошел в комнату, мое сердце екнуло: в первый момент показалось, что ожил Роман. Но уже в следующую секунду иллюзия развеялась. Другая манера говорить и держать себя с головой выдавала самозванца. Я уже даже не говорю о ярко-зеленых глазах, заменивших темные Романа. Тот, кто знал журналиста, сразу заподозрил бы обман. А ведь именно на внешности, доставшейся демону, и строился план, который за последние три недели детально разработали мы с Аргусом…
— Я хочу знать, где искать Тамирайну, — тщательно проговаривая слова, заявил Гиад.
Он сидел за столом так прямо, как будто аршин проглотил. За все время обеда де Мон не изменил позу. Казалось, у него двигались только руки и голова. И Роман был не очень импульсивен и эмоционален, но поселившееся в его теле существо просто напоминало робота.
— Гиад, найти ее будет непросто, — попыталась объяснить я.
— Принц Гиад. Прошу обращаться ко мне именно так — жестко прервал меня выходец из Бездны. — Или мессир де Мон. Или ваше высочество.
Сноб! Он и будучи призраком в Срединном промежутке не отличался особой любезностью, а уж обретя тело, и вовсе обнаглел. К тому же де Мон одарил меня таким высокомерным взглядом, как будто само мое существование было для него величайшим оскорблением. Вера сделала свое дело, Вера может уйти! Да я к нему вообще никак обращаться не буду! Пусть сам Тамирайну разыскивает. Тоже мне, принц! Принц? Ряженый мой, суженый? Неожиданная догадка привела меня в ужас. О нет, ни за что!
Внезапно меня поддержал Макар:
— Да будет известно вашему высочеству, — со всем возможным подобострастием произнес недоросль, — что все подобные титулы в нашей стране отменены еще с начала прошлого века. И, дабы не вызывать подозрений, вам лучше назваться каким-нибудь более привычным для нашего мира именем. Гиад де Мон звучит слишком странно для человеческого уха.
— Макар прав, — подтвердил Архип. — Имя надо поменять. Предлагаю использовать то, которое носил прежний владелец тела. Как его там?
— Роман Коваленко, — тихо подсказала я.
— Мне не нужно чужое имя, — холодно заявил де Мон. — У меня есть свое, и я им горжусь. Так и быть, раз в вашем мире нет титулов, можете при посторонних называть меня просто Гиадом.
— Ох, и намучается парень с таким именем, — шепнул мне на ухо Аргус, сидевший на моем плече. — Гиадом буду, если вру.
Я тихо хихикнула. За последние дни выяснилось, что мы с пернатым очень похожи. Нет, не в смысле внешности. Просто у нас оказалось много общего: книги, фильмы и любимые исторические персонажи. Подумать только, он лично знал самого Генриха IV! Пернатый по-прежнему настаивал на том, что остальным жильцам дома не обязательно знать о его способностях. Поэтому разговаривал, только оставаясь наедине со мной. Сегодня за обедом Аргус нарушил конспирацию. Видимо, де Мон ему тоже не нравился. К счастью, на выходку птицы никто не обратил особого внимания, потому что в это время Макар начал излагать свою теорию.
— Я по молодости долгое время противился идее найти и убить Тамирайну, пока благодаря внушению прадеда не осознал, что это мой долг, и не решил приложить все силы для осуществления великой миссии…
У меня отвисла челюсть. Недоросль заливался соловьем. Говорил так складно и убедительно, как будто все три недели писал речь, заучивал ее наизусть и тренировался перед зеркалом.