Ахау считался покровителем солнечного света, богом огня, олицетворением тепла и мудрости, звездой, защищавшей индейцев от темной и опасной ночи. Они верили, что без бога Солнца было бы невозможно создание мира и жизни в нем.
Посреди площади стояла небольшая статуя в человеческий рост с ликом этого бога: клинообразная бородка, кстати, насколько я помню, – это единственный бог, который изображался с бородой, - крючковатый нос с изображённой на нем спиралью, сточенные верхние зубы и большие квадратные глаза. Вокруг него разместились люди разных возрастов, которые возлагали разнообразные дары к его ногам.
Нас отвлекли от созерцания статуи: взрослые женщины, схватив нас за руки, потащили украшать и переодеваться к празднику. И, если я отказался, потому что я не картина, чтобы меня расписывать и украшать, то Любава, как истинная девочка, принялась с восторгом перебирать украшения. В ее глазах было столько радости, что я не смел ей мешать. Она нацепила на голову какую-то цепочку, которая охватывала её с двух сторон, и спускалась на переносицу жемчужиной. Под одобрение женщин, продолжила дальше выбирать себе побрякушки.
- Это вы отправитесь на испытание? – Повернув голову в бок, я увидел парня, которого узнал. Именно он охранял вход в пещеру. Индеец смотрел на меня с вызовом. – Я очень надеюсь, что вы не будите путаться под ногами! – развернувшись, он пошел прочь.
- Надейся! Мы можем, вообще, побыть у входа, если ты добудешь то, что нам надо. - Усмехнулся ему вслед.
Эпоха индейцев Майя. Глава 24
Матвей
Ко мне подошли два индейца и попросили следовать за ними. Остановившись у небольшой хижины дали понять, что во время нашего с Любавой пребывания здесь – она наша.
Хижина состояла из одного помещения: полы устланы циновками, шкуры животных вместо кроватей и тонкая вышитая ткань вместо покрывала. Я повесил сумку с реликвиями на крюк, который торчал из стены и растянулся на мягком ложе. Как же я устал! Вздремнуть бы пару часиков…
Проснулся от звуков барабанов и запаха готовящейся пищи. Вышел наружу и огляделся: все собрались на площади и что-то кричали.
Остановил одного из индейцев, который бежал в сторону леса.
- Дерево жизни! – воскликнул он. Я побежал за ним. Где, черт возьми, Любава!? Тут что-то происходит, а она где-то прохлаждается!
Уже знакомый мне индеец рубил громадное дерево. Один! Он не пыхтел и не пыжился. Его движения были отточены. Силен, гусь!
Дерево было без сучьев, поэтому, когда парню удалось завалить этого гиганта, несколько индейцев отнесли его в центр города, не задевая, и установили, укрепив со всех сторон.
На импровизированных мангалах жарилась оленина, кролики, птица... И тут я увидел Любаву, которая стояла с какой-то индианкой и что-то отхлёбывала из тыквенной чаши. Надеюсь это алкоголь, мне бы он сейчас не помешал. Взяв у неё из рук напиток, опрокинул в себя и тут же выплюнул.
- Что это? - мерзкое пойло.
- Это отвар из толчёной кукурузы. - Пояснила амазонка, улыбаясь. - Мне сказали он хорошо влияет на пищеварение.
- Какое к черту пищеварение?! Я хочу выпить! – рядом стоящая девушка, протянула мне похожую тыквенную чащу и объяснила, что это алкогольный фруктовый напиток из агавы. – Вот это другое дело! – одобрительно произнёс я, сделав глоток. - Что здесь происходит? - спросил я у индианки.
- Это подготовка к празднику солнца! Скоро наши мужчины будут танцевать ритуальные танцы, и просить солнце послать хороший урожай и призвать зверя перед охотой.
Звуки бубна и каких-то трещоток зазвучали ещё громче. Все были нарядно одеты.
Вперёд выступил шаман, прикурил трубку и передал следующему. Затем начал что-то бормотать, закатил глаза и затрясся. Я чуть не заржал в голос. Он же сейчас в обморок упадёт.
- Сейчас будет танцевать все племя и тогда вспыхнет новая энергия. Люди станут сильнее, их дух, как и тело укрепится.
Курительная трубка передавалась из рук в руки между членами высшей иерархии. Шаман продолжал топать ногами, кружиться и что-то нашёптывать. Когда последний из индейскихшишекзатянулся, курительную трубку передали мне. Посмотрев на это изделие, к которому прикасалась чёртова куча индейских ртов, я было засомневался, стоит ли поддержать их никотиновое безумие, но взгляд индейца убедил меня в том, что я мыслю неправильно.
Несколько девушек повели Любаву к так называемому столу. Поесть, так сказать. До меня никому дела не было и я снова отхлебнул напиток. В голове застучали молоточки, соперничая со звуками ритуальных барабанов.
Трубка опять перешла ко мне в руки и я затянулся более охотно, чувствуя, как появляется горечь на языке.
Меня шатнуло в сторону и я привалился спиной к ближайшему зданию. Ко мне подошла все та же индианка и назвалась Кханой.
- Пойдем! – сказала она. – Сегодня ты проведёшь со мной ночь.
- Кхана, ты красивая девушка, я не спорю, но я пас. – Я хоть и одурманенный парами алкоголя и курительной смесью и люблю всякого рода экзотику, но она совершенно не мой типаж. Мой типаж сидит себе спокойно и лопает какую-то хрень.
- Что такое пас?
- Против я! Что тут непонятного? – огрызнулся и направился попробовать то, что они тут наготовили.
- Но почему, разве Кхана тебе не нравится!? – удивилась девушка, вставая прямо перед моим лицом и широко улыбаясь. Точно как при покупке лошадей, демонстрируя свои зубы. Лошадка она может и необъезженная, но дрессировать мне ее совсем не хочется. Я смотрел как-то фильмапокалипсис...откуда я знаю, чем она себя намазала, может суну своего дружка в её норку и вытащу беднягу без кожи. Вон у неё, все лицо покрыто какой-то смесью! А может там у неё, вообще, капкан какой стоит?! Прихлопнет, как в мышеловке. Я, конечно, парень рисковый, что уж тут скромничать, но не настолько.
- Кхана мне очень даже нравится. – Успокаивающе проговорил я, но я тут приболел немного и... - нагнулся к ее уху, будто доверяя какую-то тайну. – Болезнь у меня, скажем так, специфического характера. – Я сложил ладони в виде стрелочки, указывая на свой пах.
- Специфическая? – заикаясь повторила она, еле выговаривая незнакомое ей слово. – А! Я поняла! - тут же воскликнула. – Твой большой Джон не работает?
- Да, малышка, ты все верно поняла. Мой большой Джон не работает, все именно так!
Отделавшись, наконец, от надоедливой индианки, я добрался до жрачки и опустил свой зад рядом с Любавой. Ее рот не закрывался, она постоянно что-то туда запихивала, блаженно причмокивая. Ну и обжора!
- Судя по твоему довольному выражению лица и по скорости, с которой ты сметаешь все блюда в поле своей видимости – это что-то съедобное.
- Ммм, волшебно! Давно я так вкусно не ела. – Амазонка облизнулась, и я засмотрелся на ее пухлые губки.
А что будет, если я ее сейчас поцелую? Оттолкнёт? Или наоборот, ее язык станцует с моим ламбаду? Я решился и потянулся к ней, но тут между нами встала Кхана, что-то выкрикивая. Потом схватила Любаву за руку и оттащила в сторону. Я немного понаблюдал за этой картиной. Если вдруг начнётся драка в способностях Любавы я не сомневался - надрать задницу маленькой индианке она сможет без всяких проблем. Поэтому, убедившись, что они о чем-то спокойно переговариваются, не собираясь вступать в бой, даже мелькнула мысль, что речь идёт обо мне, я принялся за еду.*****Меня разбудил дикий вопль, раздавшийся прямо у входа в хижину. Не дав как следует проснуться, нас с Любавой закинули на руки и таким способом протащили до храма, в котором нам уже приходилось побывать. Собравшиеся выглядели выспавшимися и свеженькими, будто, и не было вчерашней попойки, а у меня башка гудела так, словно я выпил литр водки, не закусывая. Что они намешивают в своё алкогольное зелье, непонятно. Но насколько я помню, я выпил всего одну чашку...
- Наше племя было велико. – Начал вождь. Нас усадили и подали завтрак. Это было похоже на какую-то кашу с кусочками мяса. Отказываться я не стал, еще неизвестно, когда нам выпадет возможность полакомиться. А Любава, так вообще, совсем поесть не любит. – Потом, из-за расхождений, мы разделились и создали свои отдельные общины. Этот остров был безлюдным, но мы создали здесь свою цивилизацию... Всего на этом острове четыре общины, включая нашу. Так как отделится решили от нас, большинство священных черепов, а именно, десять, осталось у нас. Остальные три выдали каждому отделившемуся племени, как память о принадлежности к общему народу. Каждая из трех общин пошла разными путями: одна держала путь через джунгли, и вскоре они обосновались в огромной долине на другом конце острова. Вторая – шла просто вдоль берега и разместилась недалеко от воды. А третьи – решили пройти свозь пещеру смерти, о которой вы упоминали и остались навсегда захоронены в ней, вместе с тринадцатым черепом.