*****
Грязный, истоптанный пол с пятнами непонятного происхождения, подвальная сырость, тускло блестя, обильно струившаяся с бетонных стен, единственное на все помещение окно засижено мухами, всюду стоял кислый удушливый запах. Душно, темно и несмываемо грязно. Мерзко. Голова раскалывалась то ли от удара, то ли от сна в неудобном положении, но в итоге всхлипы Любавы рядом только действовали на нервы человеку, который открыл глаза и стал наблюдателем столь удручающей картины. "Хуже быть не может" - подумалось мне, но тут послЫшался отвратительный скрежет маленьких зубов. Крысы! Только не это!- Любава, прекрати, перестань! Своими криками ты сейчас соберешь сюда всю нечисть. - Голос был хриплый от продолжительного сна, скрипучий от сухости в горле и крови в носу, своим звучанием он царапал барабанные перепонки и заставлял сжимать руки до побелевших костяшек. Я поморщился: неприятно быть его обладателем.- Я не могу Матвей, мне страшно, мне так страшно. – Она подползла ко мне и уткнулась мокрым носом в шею. Голос девушки звучал чуть лучше, исключением было то, что в ее тоне также прослеживалась недавняя истерика, пропитанная слезами.Господи, выведи нас из этого кошмара, и я ничего никогда больше не попрошу! Я готов был молить кого угодно: Бога, Дьявола, Свидетелей Иеговы, да что мелочиться, даже делить комнату с крысами, если бы это помогло. Любава, дрожащая от страха, мне совсем не нравилась. Она мне слишком дорога, и я пойду на что угодно.
Я смутно помнил, что произошло, вернее сказать, я ничего не помнил. Помню, что мы почти добрались до деревни, туман перед глазами, и вот мы в этой пещере, наедине со своими страхами и дикой головной болью, которая, однако, абсолютно ничего не проясняет. Наверное, прошло пару часов, не больше, если мои внутренние часы меня не обманывают.- Любава, послушай меня. Все не так уж и плохо. Мы же живы, а значит, надежда на спасение есть. – Этими словами я попытался разозлить ее, чтобы она испытала другое чувство, кроме страха. Она всегда считала мои шуточки глупыми и обычно сразу взрывалась. Но на этот раз не поддалась на мои уловки, только крепче прижалась ко мне.Ворвавшийся в окно холодный ветер ледяными щупальцами схватил меня за горло. Я старался оторвать от себя это смертельное орудие, сковывающее мое дыхание, но оно все сильнее обвивало мою шею.- Матвей! – вскричала Любава, несильно встряхивая меня за плечи. – Матвей, что с тобой!- «а... я походу умираю»,- подумал я, вновь проваливаясь в небытие.
Эпоха вампиризма. Глава 60
ЭннЯ наблюдала за ними через мутное стекло на третьем этаже центрального здания. Видела, как неожиданно молодого парня ударили по голове, и слышала, как истошно закричала девушка от увиденного. Могла ли я это предотвратить? Если бы только заговорила об этом с ним - наверняка. Он почему-то всегда меня слушается. Наклоняет голову и молчит, внимательно следя за движением моих губ и жестикуляцией своими обсидиановыми глазами, чтобы в итоге все так же безмолвно кивнуть и уйти. А потом приносит мне на золотом блюдце все, о чем я ранее лепетала. Без множества красивых слов о подвигах, словах благодарности, не имея привычки задавать дополнительных вопросов. Он казался всесильным человеком, способным буквально на все. Но почему-то страха пред ним я не испытывала, только странный трепет и уважение.Раздался неприятный стук тела о сырую землю - девушка упала следом за парнем, явно сраженная сонным порошком. У людей здесь не было привычки использовать грубую силу. Они всего лишь обеспокоены собственной безопасностью, потому и применяют насильственные действия в сторону чужаков, а такую хрупкую особу можно было отправить спать и более гуманными методами, нежели ее спутника.Я рассеяно игралась с подвеской в виде летучей мыши на серебряной цепочке, пытаясь чем-то занять дрожащие руки. Меня смущали ночные гости, но разглядеть их через слой грязи было сложно. Не покидало ощущение неправильности происходящего, чего-то мерзкого и страшного. Даже цепные собаки лаяли сегодня истерично и болезненно, словно кто-то отдирает их мясо от костей. Обычно они такие же тихие и спокойные, как и хозяин. Этот же звук вынуждал меня иногда проводить тыльной стороной ладони по щекам, собирая на кожу соленую влажность. Неправильно. Будто смотрюсь в кривое зеркало, наблюдая за искаженной реальностью, и сама этого не осознаю. Но такие мысли - бред. Он бы сказал, если бы что-то случилось. Он мне не врет.- Энн? - Шелестящий голос прозвучал тихо, полушепотом, но я все равно подскочила от неожиданности, резко оборачиваясь на гостя. Константин.На губах вошедшего мелькнул намек на усмешку - его позабавила моя реакция. Я несильно поморщилась от очевидного оттенка снисхождения, блестевшего в темных глазах, но против своей воли задержала на молодом мужчине куда больше внимания, чем предписывала общепринятая норма. Высокий, немного сутулый, несмотря на статус, черноволосый, с небольшой колючей щетиной на скулах - он напоминал мне ворона.
Особенно сильно такая ассоциация возникла, когда однажды, вместо своего обыкновенного непримечательного внешнего вида, он предстал передо мной в черном фраке и лакированных туфлях. Приподнял краешек губ в презрительном жесте и принялся осматривать обстановку внимательным прищуренным взглядом, от чего в уголках глаз собирались глубокие морщины, демонстрирующие необычную усталость для мужчины немногим за тридцать. Тогда я так и не добилась ответа, куда в тот вечер направлялся Константин. Он не лгал мне, но если не хотел отвечать на вопросы, то говорил об этом резко и тема сразу закрывалась. Для меня в мире не существовало человека более угрюмого, молчаливого, холодно-жестокого в медлительных словах и поступках, но при этом уверенного в себе и своих действиях.- У нас гости? - Начала я без предисловий, зная, что Константин не бывает особо довольным, когда из меня вырываются чопорные и жеманные реплики.- Ничего такого, о чем стоило бы волноваться, - просто произнес мужчина, сокращая и так небольшое расстояние между нами. Он зажал кулон между указательным и средним пальцами, сильно натягивая цепочку; металл больно врезался мне в шею, обещая оставить на коже заметное раздражение. В его глазах появилась привычная отчужденность, следом прозвучало почти насмешливо: - Обед привезли.- Не думаю, что соседние деревни обрадуются, если ты вновь нарушишь договоренность о неприкосновенности их жителей. - Несмотря на все приложенные усилия, беспокойство проникло в мой голос и явно не осталось незамеченным, хотя Константин вряд ли понимал истинные причины его появления.- Они нездешние, иначе через кладбище не пошли бы.Пальцы задрожали сильнее, и я спрятала ладони в складках платья, чтобы он не заметил столь странной реакции. Все мои опасения и предчувствия внезапно оправдали себя, и твердо стоять на ногах стало невероятно тяжело: я знала этих людей. Знала, кого сегодня на закате снова отправят на кладбище, но в этот раз в качестве подношения. Есть ли у меня сейчас шанс спасти их? Вряд ли, но попытаться стоит наверняка.- Тебя это тревожит? - Прямой вопрос. Неприятно, хоть и ожидаемо. Я мило улыбнулась, чтобы скрыться за маской напускного спокойствия.- Не думаю, я скорее озадачена, - последовал кивок, предлагающий добавить мне чуть больше конкретики. Я сглотнула. - Деревня уже приносила жертву в этом месяце, неужели действительно нужно отдавать этих людей тоже? Жители здешних мест религиозные и, хотя они с достоинством принимают необходимости временных жертв, пойти на лишнюю жестокость будет для них тяжелым и неоправданным испытанием.Мужчина отпустил кулон, и нагретый металл приятно царапнул мою кожу.- Считаешь, что разбираешься в людских мотивах и желаниях? Мило, - Константин мягко откинул мои волосы за спину, обнажая длинную шею, и практически невесомо прикоснулся к ней ледяной ладонью; кончиками пальцев нащупал пульсирующую жилку и несильно сжал, чувствуя, как она трепещет под его пальцами. - И каково же твое предложение? Отпустить чужаков?- Нет, - быстро ответила я, пытаясь удержать внимание мужчины к своей идее и сохранить жизнь прибывшим еще на несколько дней, - но мы можем подержать их у себя до следующей кровавой ночи, чтобы не отдавать никого из нашей деревни.- Почему тебе не все равно?- Почему тебе все равно? - Парировала я, посчитав хорошим знаком то, что разговор еще не прервался. - Это твои люди, а ты их как на убой растишь. Зачем лишние жертвы? Неужели ты не в состоянии побороть искушение к смерти и обрести покой хоть на неделю, до ритуального дня? Твое неконтролируемое желание крови в конечном итоге погубит тебя самого.- Искушение или покой? - Он возвел глаза в потолку, словно в глубокой задумчивости, и легкомысленно побарабанил пальцами по моей шее, что слегка озадачило. - Твой вопрос состоит в том, чего хочу я, моя душа в фигуральном смысле. Правда лишь в том, что я не хочу выбирать, потому что и души у меня давно нет.