Пусть у меня терпения было много, да и усидчивости тоже, но несколько недель казались слишком долгим сроком.
— Мне-то и пары дней хватает, — хитро улыбнулся старик. — Секрет один знаю.
— Поделитесь? — ответил такой же улыбкой я.
— А вы, ваше сиятельство, неужто анималист? — удивился служитель.
— Артефактор, — коротко ответил я.
— Ох, ну надо же, — внезапно обрадовался он. — Уважаемая профессия. Подождите… Так вы же Вознесенский, точно! Лука Иванович Вознесенский в своё время много хороших артефактов нам изготовил.
Я, к сожалению, об этом не знал. Точнее это молодой граф мало интересовался достижениями патриарха, больше пытался превзойти, чем научиться на чужом опыте. Но мне было приятно, что тут знают нашу фамилию и помнят заслуги деда.
— Лука Иванович искусный мастер, — с уважением произнес я.
— Вы уж простите, что не признал. Меня светские дела вовсе не увлекают.
— Что вы, не стоит извинений. Признаюсь, меня тоже, — заговорщически улыбнулся я. — Так поделитесь секретом?
— Ах да, точно, — старик звонко хлопнул себя по лбу. — Артефакторам, известно, нужно обо всем знать. Так что поделюсь, чего же нет. Вы только не серчайте, ваше сиятельство, но всё правда просто. Любить зверей надобно, тогда и связь появится. Каждую тварь, хоть большую, хоть малую. Приятную иль неприятную. Всё в этом мире не просто так существует. Вот когда эту истину постичь сумеет анималист, тогда и получаться всё легко будет.
Ну с этим у меня точно проблем не было. Мало того, его представление я полностью разделял. Ну, может не настолько миролюбиво и любвеобильно, но тем не менее. Всеобщая любовь штука прекрасная, когда умеешь за себя постоять. И к опасностям разумно относишься.
Но общий принцип мне был ясен.
— С чистыми помыслами приходить нужно, — продолжал Адвеев, став серьезным. — Без злобы или страха. Тогда и зверь откликнется. Всем добра и ласки надобно.
— И со всеми работает? — недоверчиво уточнил я.
Вызывала сомнения идея ласково заговорить со стадом кабанов, несущимся на тебя в лесу. Может, к добру они и относились хорошо, но сначала затопчут, а уж потом пожалеют.
— А вот для этого повадки и нужно знать. Ну и уметь бегать быстро, — расхохотался Святослав Андреевич.
Волк тем временем негромко гавкнул и ушел обратно в логово. Пробовать налаживать с ним связь я не стал, не время. Прежде чем браться за развитие этого аспекта, нужно всё обдумать. Да и закончить с предыдущими, то есть завершить работу над кораблем, а то потом будет сложнее.
— Признаюсь, тут-то нам проще, — вздохнул служитель. — Зверь пусть и разный, но мало кто из них к нам с воли пришел. Поэтому людей не так боятся, оттого и связь легче дается. Уж не знаю, встреть я дикого волка, смог бы управиться.
Ну хотя бы честно сказал и подтвердил мои мысли. Этот анималист оказался гораздо умнее того, что погиб в охотничьих угодьях графа.
— Вы если желаете про вольных зверей узнать, лучше в академию идите. Там учат с такими обращаться, — подал он мне идею.
Навестить ректора я как раз и собирался, пусть по другой причине. Но совет был отличный. Юных анималистов натаскивали не только в стойлах и на пастбищах, но и в условно дикой природе. Конечно же, пусть под строгим контролем и защитой, но давали «понюхать пороха».
— Благодарю вас, вы мне очень помогли, Святослав Андреевич, — поклонился я ему.
— Да будет вам, — засмущался Авдеев. — Поболтать я всегда рад. Вы заходите и меня зовите, ежели что понадобится. И деду вашему низкий поклон передавайте.
— Обязательно, — пообещал я.
Распрощавшись с этим чудесным человеком, я отправил сообщение Ряпушкину в академию и ещё немного прогулялся по парку. Уж больно хорошо тут было.
Ректор ответил быстро и согласился на встречу незамедлительно. Я лишь усмехнулся его трудолюбию. Вряд ли нашлась бы минута, когда его невозможно было застать на месте.
Но время шло к закату, так что я позвал Драговита Ижеславовича отужинать. Благо там рядом было прекрасное местечко, которое мне показал Казаринов. Тихое, спокойное и при этом с недурственной кухней.
Ректор моему приглашению явно обрадовался. Прибыл даже раньше меня, выбрал уединенный столик во дворе и уже заказал напитки со сладостями. Смена обстановки его взбодрила, хотя на лице были заметны следы усталости, но глаза горели.
— Александр Лукич! — вскочил он, когда я зашел, и оживленно потряс мою руку. — Рад встрече! Вы как нельзя кстати.