В общем, когда я дошел до кабака, то надеялся, что заказчик из новообиженных.
На подходе ушел в тени. Публика возле заведения собралась не самая радушная. Ни к чему вызывать их живой интерес.
Таинственный незнакомец к этому моменту всё ещё не успокоился. Продолжал измываться над инспектором. Даже слегка жалко того стало. У меня уже руки зачесались хорошенько надавать по морде, когда они наконец закончили.
Хлопнула дверь и на улице появился человек, скрывающий лицо под длиннополой шляпой и шарфом, намотанным по самые глаза. Смотрелось это в летнюю ночь нелепо и смешно.
Я двинулся следом в тенях. Заказчик неумело плутал по дворам, сам несколько раз заблудившись. Видно было, что в подобных местах он бывать не привык. Но, несмотря на очень удобные для откровенной беседы места, я его не трогал. Может, его наглость связана с тем, что и ему поручили это дело. Нужно было убедиться.
В итоге мы почти вернулись к моему дому, прошли дальше через проспект и там человек свернул в сквер, на какое-то время остановившись перед воротами одного из домов. Особняк еле виднелся сквозь шикарный парк.
Я подошел поближе к табличке, чтобы рассмотреть её. «Князь Шишкин-Вронский». Уж не тот ли, чья домоправительница мне так помогла? Вот это совпадение. Но… Князь?
Пока я удивлялся, незнакомец избавился от дурацкой маскировки. Слишком молод для князя, едва ли многим старше Вознесенского. Но для слуги он был слишком хорошо одет.
Увы, в памяти ничего не возникло, когда я увидел его лицо. Значит, лично мы не знакомы.
Парень проследовал через парк к дому, и я за ним. В огромном холле, освещенном слабым светом свечей, самых настоящих, не эфирных, его уже поджидали. Точная копия портрета, висящего над головой, только немного постаревший. Вот теперь точно князь.
— Ну и где ты опять шлялся? — проворчал хозяин дома.
— Отец… — княжич понурил плечи. — Я не…
— Я не это, я не то! — оборвал его Шишкин-Вронский. — Если ты опозоришь род, я лишу тебя наследства и титула, так и знай! Ещё один проступок и вылетишь отсюда. Я не потерплю бесчестия! Где ты был в такое время?
— Я гулял, отец, — пробормотал тот.
Мне стало неловко и стыдно за оболтуса, но уходить я не торопися. По какой-то причине этот лжец затаил на меня зуб. И нужно выяснить почему.
— Снова был в салоне Аврамовой?
— Отец, я же поклялся, что больше туда не вернусь! — возмутился парень.
— Цена твоим словам мне хорошо известна, — с горечью произнес князь и чуть убавил гнев. — Павел, я устал от твоих выходок. Признаю свою вину, не сумел воспитать тебя, как положено. Из-за произошедшего с… Неважно, это именно я не сумел. Но ты взрослый мужчина и когда-нибудь тебе придется за всё ответить самому. Я больше не стану тебе помогать.
Последние слова словно ударом легли на княжича. Он вздрогнул и неуверенно кивнул. Я ощутил его острые эмоции. Понимание, страх и злость. Несмотря на послушный вид, парень взбесился до предела.
Нерадивый сын ушел, а князь продолжал стоять, тяжело опираясь на трость. На лице его была сдержанная боль. Даже в своем доме и без свидетелей, он не показывал слабости. Для самого себя не показывал.
Я уже хотел уйти, но тут мужчина будто очнулся и посмотрел на стену за моей спиной. В его глазах появилось тепло, а на губах легкая улыбка.
Обернувшись, я застыл.
Напротив портрета главы рода висели другие. Вереница предков, и последними были дети. Княжич красовался на белоснежном коне со сверкающей саблей в руках. А рядом была его сестра.
Я только сейчас понял, что сходство поразительное. Они оба пошли в мать, очень миловидную женщину с открытой улыбкой и милыми ямочками на щеках. Такие же были и у дочери.
В изысканном платье, одновременно модном и скромном, с неприлично дорогим, но изящным ожерельем на тонкой шее, на меня смотрела красивая девушка. Она держала руки, скрещенные на груди. И на пальце было то самое кольцо, что я зачаровывал для природницы.
Собственно, передо мной она и была. Скромная Екатерина Павлова, адепт какой-то там ступени, служащая в Ботаническом саду. Любительница вампиров и ярая защитница растений. К тому же прислуживающая и в моём саду…
Княжна Шишкина-Вронская. Вот чёрт!
— Когда-нибудь ты вернешься, милая, — прозвучал за спиной тихий голос, полный надежды. — Когда-нибудь обязательно вернешься. И простишь меня.
Ох, и встрял же Тимофей…
Глава 14
Князь Шишкин-Вронской ушел. Стук его трости долго разносился эхом по просторным коридорам особняка. А я всё стоял и смотрел на портрет Павловой. Ну, точнее Шишкиной-Вронской. Уж кем, а незаконнорожденной она никак не могла быть.