Тогда я подключил иллюзии. Просто добавил эффекта нахождения в пограничном мире. Уж я знал, какие ощущения он вызывает. Вор погрузился в тени и тихий шепот пожирателей душ.
Такое никакими бабушкиными пряниками не перебьешь.
Ненадолго, хватило и минуты даже в иллюзорном мире. Зубастого проняло.
Он не кричал, просто забился в угол и часто задышал, шаря по груди. Я увидел, что там на шнурке болтается какой-то оберег. Сущая поделка, очень грубая и абсолютно бесполезная. Магии в ней не было.
— Кто ты? — прохрипел он.
— Я хочу знать, кто вас нанял. Ваши шкуры, как ты выразился, мне не нужны. Только имя заказчика. И даже не думай, — предупредительно поднял я руку, когда он хотел что-то сказать, — мне врать, что это была только ваша идея. В следующий раз ты оттуда не вернешься.
Вор мысленно заметался. Какой-то вихрь чувств пронесся в его голове. Я сделал крохотный шаг к нему.
— Граф Платов! — выкрикнул он, сморщившись и раскашлявшись. — Он пытался скрыть себя, но я-то не дурак, проследил за ним до самого дома.
— Платов… — протянул я, пытаясь вспомнить.
Но тщетно, фамилия мне ничего не говорила. Графов в столице было не меньше, чем извозчиков.
— На Ваське тот дом, красный такой, с башенками, — продолжал тем временем заливаться обретший голос преступник. — Возле приюта императорского.
— Ну и как он выглядит?
— Небольшой такой, два этажа и пристройка…
— Да не дом, граф.
— Рожа у него, то есть лицо, простите, как у хорька. Вытянутая, глазки маленькие и бегают постоянно. Туда-сюда, туда-сюда. Руки всё время потирал, будто потеют они у него, — старательно описывал он. — Пятно, во! Пятно на правом ухе у него, родимое вроде как.
Ну уж с такими приметами я точно его разыщу. Напоследок я и этого погрузил в сон. Пусть успокоится, а то сердце его грозило выскочить наружу, так колотилось.
Что же, придется всё же заняться столичными социальными связями. Нанести визит графу, например. А то ведь, по словам инспектора, общественность переживает, что я от них скрываюсь.
Глава 15
Перед уходом я заглянул к приставу и сообщил, что заключенные отдыхают и с ними всё в порядке, не стоит беспокоиться. И можно отправлять их в суд.
Заужский, если и удивился, вопросов задавать не стал. Золотой человек.
С графом Платовым я решил разобраться самостоятельно, без вмешательства закона. Если быть точным, то по законам чести. Понятно, что скорее всего Янин случайно влез в чужую хитрую схему, таким образом и удалось ему приобрести особняк на Петербургском острове. Наверняка аукцион должен был выиграть как раз Платов.
Но это не отменяло того, что ни способ приобретения, ни дальнейшее поведение графа не укладывалось в понятие порядочного поведения. Умудрится выкрутиться и против обвинений. В конце концов слово дворянина против слова этих двух воров стоит побольше. А мне такой исход был не нужен.
Я зашел в ближайшую пекарню, взял себе чашечку кофе и какое-то восхитительное пирожное. И углубился в Эфир.
О Платовых информации оказалось довольно много. Вот уж кто не особо скрывался от внимания прессы. Но данные были противоречивые.
Некоторые издания возносили графа как мецената, покровителя искусств и щедрого благотворителя. В общем-то, ничего необычного. Каждый уважающий себя дворянин занимался подобным. Я восстановил эту традицию в роду Вознесенских после первого же заказа. Хотя, насколько я знал от Прохора, патриарх и в самые сложные времена посылал деньги приютам.
Но в случае с Платовым это было как-то… Нарочито торжественно. Походило на заказные заметки, короче говоря.
А вот с другой стороны этой журналисткой медали в хрониках он мелькал сплошь скандальных. Причем не обыкновенных светских, высший свет любил погулять на славу. В каких-то нелицеприятных событиях его замечали. Уклончиво обвиняли в провокациях к дуэлям, причем не с ним. Вел себя с дамами неприлично. На самой грани, но тем не менее. Да и про финансовое положения Платова писали много. В основном догадок.
Источник его благосостояния был неизвестен прессе, отчего та особенно полюбила графа и предполагала многое. Какие-то связи с контрабандистами, нечестные сделки с той же недвижимостью и прочее.
Образ у меня сложился под стать описанию, данному вором. Хорек.
И ведь постоянно каким-то волшебным уходил от прямых обвинений и ответственности.