Первым делом я решил проверить подвал. Нужно было понять, с чем конкретно связался граф. И что там так старательно укрывают.
Лаборатория произвела на меня сильное впечатление. А ещё досаду. Ну нельзя же так к рабочему месту относиться! Бардак, устроенный в небольшом помещении, удручал. Немытые пыльные колбы, засохшие остатки каких-то растений, осколки на полу и груда тряпья в углу…
К тому же не работала система вытяжки и ароматы здесь витали отнюдь не вдохновляющие. Кто бы тут не трудился раньше, отношение совершенно безалаберное.
Я очистил воздух и укрепил всё же защиту, эта магическая зараза могла расползтись и на соседние дома. Порядок, конечно же, наводить я не стал. Просто тщательно изучил всё.
По остаткам ингредиентов и заготовкам можно было сделать примерные выводы. Создавали в этой лаборатории вещицы вредные и точно незаконные. При этом я обнаружил знакомый по форме накопитель темной силы. Явно поставка мистера Висельника, мир его праху.
Интересно, как там дела с наследием почившего? Приставу Заужскому я отправил сообщение о складах контрабандиста ещё на месте. Пусть участок не его, но помощь коллегам тоже полезное дело. К тому же я лишил его возможности лично взять Платова. Так что в знак благодарности за понимание и отсутствие вопросов, хотелось ему помочь другим способом. Но это получилось к лучшему, похоже что тут дело серьезнее.
По состоянию помещения, впрочем, было ясно, что им давно не пользовались. Оттого и контур ослабел, его действительно тоже забросили.
Проверив все ящики и стеллажи и уничтожив несколько особо опасных вещиц, я отправился наверх. Вопросов к графу прибавилось.
Платов обнаружился в кабинете. Горела только настольная лампа, а плотные шторы были надежно задернуты, ни один луч света наружу не проникал. Граф что-то усердно писал. Лежащая рядом груда скомканной бумаги говорил а о том, что получается у него неважно.
Меня он заметил не сразу.
Я вышел из теней, но оставил вокруг себя их кокон, скрывая лицо. И просто наблюдал, как мужчина чертыхается и раз за разом сминает письмо и отправляет его в полет.
Он и правда напоминал хорька. Главная примета, родимое пятно на ухе, тоже была на месте. Сомнений не было — передо мной тот, кто нужен.
Я уже было хотел кашлянуть, но Платов потянулся за новой стопкой бумаги и наконец-то уловил моё присутствие. Выронил ручку, вжал голову в плечи и торопливо заговорил:
— Я всё сделал, как вы сказали! Всё! Что вы от меня ещё хотите?
Интересно… Я молча ожидал продолжения и оно последовало после нескольких судорожных вздохов.
— Отпустите меня. Я не могу так больше. Я всё сделал.
Маленькие бегающие глазки его замерли и из них неожиданно полились крупные слезы. Просто от какого-то нестерпимого отчаяния. Он не всхлипывал, не трясся, просто плакал.
Я так оторопел, что замешкался. Граф внезапно осел на пол в моих ногах и протянул руку.
— Снимите это с меня, отпустите. Заберите всё. Дом, состояние, титул. Только отпустите. Я же всё сделал. Вы обещали, — жалобно-требовательно закончил он.
На запястье мужчины была с виду обычная черная нитка. Такие повязывают себе, чтобы не забыть что-то. Но я чуть не отшатнулся от этого предмета, настолько жгуче неприятной магией от него повеяло.
Кустарно, но очень эффективно. Заговоренная нить, по принципу близкая к артефакту, но не совсем. На стыке древних знаний и более современных.
Любопытно.
Я призвал дар иллюзий, как менее затратный и отпустил тени. Теперь я для графа стал просто смутной фигурой, укрытой капюшоном. Присев рядом с Платовым, я осторожно взял его чуть повыше нити.
Он вздрогнул, но тут же замер, затаив дыхание.
Разрезать или разорвать невозможно. Если приложить много усилий, то приведет к смерти носителя. Разрушить при помощи темной силы тоже нельзя. Это активирует уничтожение не только вещицы, но и человека.
Кто же такой умелец? Самоучка и весьма начитанный, судя по гремучей смеси того, что считалось слухами и использования истинного дара.
— Прошу, — прошептал граф, едва шевеля губами.
— Не двигайтесь, ваше сиятельство, — приказал я.
Не хотелось бы случайно прикоснуться к нитке. Снять её прямо сейчас я не мог. Хотя идея, как это сделать, возникла. Впрочем, я пока и не собирался помогать Платову.
Поднявшись, я сделал шаг назад и взмахнул рукой:
— Поднимитесь и сядьте.
Унижения его мне были ни к чему. Пожалуй, он сам себя достаточно наказал. И прекрасно это понимал. Раз уж даже страха в нём не осталось, лишь отчаяние.
Платов тяжело поднялся и послушно опустился обратно в кресло у стола. На лице его пробежала гримаса сомнений.