Я побежал на этот звук, снося подсолнухи. И выскочил с обратной стороны поля.
В середине рва завязла девчонка. Подросток, едва ли ей исполнилось пятнадцать. Тот возраст, когда несуразность взросления отходит, но детские черты пока ещё остаются. А личико у неё было именно что детским.
Рядом валялся срезанный подсолнух.
Зотов стоял возле рва с озадаченным выражением лица. На его плече лежало ружье, а второй рукой он почесывал затылок.
— Граф… — рассеянно обернулся он ко мне. — Вот…
Девчонка нахохлилась, как воробей в луже. Воинственно зыркала то на меня, то на владельца земель. Воинственно и очень гордо.
Одежда на ней была явно деревенская. Какая-то бесформенная рубаха и штаны, которые ей были велики и держались только на веревке, крепко обвязанной вокруг талии.
Ловушка крепко удерживала воришку, но она делал вид, что полностью контролирует ситуацию.
— Что ты тут делаешь? — наконец очнулся Зотов.
Девчонка фыркнула и задрала подбородок ещё выше.
— Ясно. Александр Лукич, можно вас на минутку, — егермейстер мотнул головой вбок.
Мы отошли достаточно далеко, чтобы наш разговор не был слышен. С моего лица не сходила улыбка, тогда как граф пребывал в состоянии растерянности.
— Внучка Афанасьевны это, — протянул он, поглядывая в сторону пленницы.
Я вспомнил старушек из крайней к лесу деревни, что сидели около колодца. Всё таки местная, как я и думал.
— Ерунда какая-то, — вновь почесал затылок Зотов. — Взбалмошный ребенок, но никогда ничего подобного не вытворяла. Так, детские шалости. Я… в затруднении. Слава у девочки упрямицы знатной. Ну, как у детей заведено, ничего необычного в общем-то. Что делать с ней, ума не приложу.
— Ну, для начала нужно её вытащить оттуда. А потом поговорить.
Операция по вызволению девчонки затянулась. Всё же граф перестарался с защитой и ловушкой. Воровка снисходительно усмехалась, хотя в глазах её плескался страх.
Естественно, она попыталась сбежать, как только отпустила магическая «трясина». Попытка была храброй, но тщетной. Зотов просто схватил её за шкирку и приподнял. Так и доставил в дом.
Насупился ребенок ещё пуще прежнего. Того и гляди иголки вырастут, как у ежа. Я старался не улыбаться, хотя внутри меня распирало от смеха. Ну, гроза угодий!
Все вопросы она игнорировала. Выпрямилась и сидела с видом мученика, готового принять любую кару. Пока граф пытался её разговорить, я сходил на кухню и заварил чаю. Вернулся с большой чашкой, поставил перед девчонкой и попросил:
— Алексей Романович, оставьте нас, будьте добры.
Отчаявшийся граф даже спорить не стал. Махнул рукой и вышел.
— Ну милая, рассказывай. Кто же тебя надоумил? — тепло улыбнулся я.
Воровка едва заметно вздрогнула, но тут же приняла прежнее неприступное выражение. При этом глаза её жадно глядели на чашку.
— Угощайся, — я пододвинул чай поближе. — Озябла же наверняка.
Ночка выдалась прохладной, сказывалось приближение осени, да и за городом температура была ниже.
— Зачарованный поди? — с вызовом бросила она.
Голосок её был под стать — резковатый, ещё не оформившийся.
Вместо ответа я мягко воспользовался магией разума. Не вторгался в её мысли, просто спокойно продемонстрировал, что мне ни к чему прибегать к таким банальным методам.
Глаза девчонки округлились, но она не испугалась. Скорее пришла в восторг.
— Так вы менталист, дядь? — с присущей её возрасту непосредственностью напрямую спросила она.
— Только это секрет, — кивнул я. — Своим поделишься?
Недоверия в ней было на маленький городок. Не озлобленности, а именно уверенности в том, что никто на белом свете её не поймёт. Он схватила чашку и громко прихлебнула из неё, чтобы скрыть бушующие эмоции.
Я терпеливо ожидал.
— Дядь… — неуверенно начала она.
— Александр Лукич, — улыбнулся я. — А тебя как зовут?
— Ирка я, — девчонка опять выпрямилась: — Ира.
— Ну, Ирина, поведай мне свою историю.
И её словно прорвало. Выговаривалась она долго. Вывалила все надежды, разочарования и мечты. В таком возрасте их, как известно, колоссальное количество.
Девчонка была травницей. Причем, судя по рассказу, прирожденной. Дар Иры был мне непонятен, пока ещё не просто не пробудился, а будто не определился. Такое бывало, пусть и нечасто. Обычно как раз с детьми, увлеченными чем-то иным.
Отец её погиб, когда девчонке было года два. На зимней охоте провалился под лёд и замерз. Мать была пряхой, что позволило вытянуть семью в составе дочки и той самой Афанасьевны, свекрови. Жили они неплохо, но девчонку тянуло к большему.