Ничего, теперь я не допущу подобного. Всего лишь и нужно — держаться подальше от дел государственных. Во все времена в этой сфере бурлили интриги, заговоры и страсти. Мне этого хватило в прошлом. Мне это стоило прошлого. Я же вернулся, чтобы жить свою лучшую жизнь. Это было наградой.
К чёрту думать о том, кто и где напортачил, чтобы покушение на императора чуть не увенчалось успехом. План был чертовски хорош и явно разрабатывался давно. Девчонка же была простым оружием. Несложно задурить голову обиженной девушке. Ведь достаточно пообещать ей одного — отмщение. Потом дело времени, постепенно склонить во тьму, которая и без того ею владела.
Мне не было её жаль. Да, обстоятельства и ловкое манипулирование способно вынудить сойти с верного пути. Но всё равно это всегда выбор человека. Она свой сделала.
И лишилась всего.
Теперь она не представляла угрозы, но оставался тот, или те, кто стояли за всем этим на самом деле. Опасно ли это для меня, я сомневался. Но вот для моего дома, моего города…
Я очень не хотел, чтобы мне мешали наслаждаться новой жизнью.
Но, чтобы дать отпор тем, кто сумел обмануть всех, включая меня, нужно стать сильнее. Впрочем, этим я и собирался заняться.
Отдых мне пошел на пользу. Источники восстановились почти полностью, а в голове всё прояснилось и встало на места. План оставался прежним. Жить. Радоваться. Становиться сильнее. Ну и пополнить арсенал, на всякий случай.
Последнее я поручил духу предка, попросив того составить список вооружения и укреплений. Призрак был так счастлив, что особняк вздрогнул от всплеска его силы.
— Ну наконец-то! — торжествующе провозгласил он, сотрясая кулаками. — Наконец-то ты образумился, Александр!
— Только прошу вас, Митрофан Аникеевич, не забывайте о том, что у нас дети, животные…
— Обижаешь, — насупился граф, но долго не продержался и снова засиял: — Всё сделаю в лучшем виде! Фортификация — увлечение всей моей жизни!
Это и пугало. Но я доверился основателю рода. Уж чего, а зла он нам точно не желал. А его страстные порывы можно было контролировать. По крайней мере, я искренне в это верил.
Следующим делом была встреча с графом Зотовым. Я всё же должен был отдать ему артефакт, пусть тот и не пригодился. Такое бывало, хоть и редко.
Однажды учитель поручил мне изготовить одну занятную вещицу для боярской дочки. В качестве практики, которой я беспрестанно требовал от него.
Девица была крайне озабочена своей внешностью, всё время сидела на диковинных диетах, но постоянно была недовольна. Уморила всю прислугу, требуя от них ответа о своём виде. Отец попросил сделать зеркало, которое бы говорило той, что она самая красивая на всём свете. Просто чтобы та перестала отвлекать людей от работы, включая и его самого.
Простая задачка, но я тогда ещё вложил в артефакт ментальную связь, считывающую что девица хотела увидеть в отражении. Точнее показывающую именно это. Тогда даже без побочных эффектов обошлось, ведь вещица была совершенно безобидная.
Так вот, к тому моменту, когда я закончил работу, девица влюбилась. Взаимно, что немаловажно. И все причитающиеся комплименты получала от своего жениха. Зеркалом она так и не воспользовалась. А потом позабыла про диеты и прочее. Счастье оказалось эффективнее любой магии.
Так что не всегда артефакты оказывались востребованными.
Пусть в нынешнем случае дело было в другом. Вожак и не собирался прятаться. Тем не менее, для Зотова медальон мог быть полезным в будущем. Хотя я и думал, что волки ещё долго будут обходить те места стороной.
Графу досталось сильнее прочих. Рана, нанесенная химерой, заживала не как обычные — долго и болезненно. Так что егермейстер хромал, но упрямо настоял на прогулке по угодьям.
— Я мало что помню, — признался он мне, пока мы медленно шли по тропинке к озеру.
Над головой был зонт, защищающий от дождя, но под ногами хлюпало и я с сожалением смотрел на туфли, которые снова безнадежно испортил. Всего день в городе и я позабыл о «прелестях» деревенской жизни.
— Но я точно знаю, — продолжил граф, поморщившись от того, что поскользнулся. — Что вы спасли мне жизнь. Я помню, что умирал…
Зотов остановился и уставился вдаль. На какие-то секунды его одолели неприятные воспоминания. Затем он натянуто улыбнулся и пристально посмотрел на меня:
— Вы спасли нас всех.
Громкое заявление. Погибнуть должен был лишь один человек. Ну и те, кто был рядом. Вот это мне больше всего было не по душе. Император мне нравился, но ставить под угрозу людей, проигнорировав самые банальные меры безопасности…
Ведь это не первое покушение. Возможно, они происходили постоянно, такова уж участь правителя. Но броситься в погоню за химерой! При этом наплевав на раненных и опасность. Не осуждал, но не понимал.