— Шоколадное печенье, — отчитался Хоук. — Никому не говори.
— «Скатайте колбаску из получившейся коричневой массы и положите её в холодильник на полчаса…» — Кайл справился с очередным приступом кулинарной истерики и вкрадчиво произнёс: — Глядя на результат, я могу с уверенностью сказать, что мы готовим какое-то дерьмо…
Шон не смог дождаться продолжения: по его собственному определению, сразу после этой фразы они заржали так, будто убегали от самого страшного в мире монстра, и от силы, звучности и громкости смеха зависела жизнь как минимум миллиона невинных детей. Даже когда он закрыл дверь и спрятался под подушку, в ушах звенело от услышанного извержения вулкана.
«Они смеются… даже сейчас», — неожиданно для самого себя подумал Ламберт и улыбнулся в подушку.
***
— Прошло полчаса, — намекнул Хоук. — Раз уж ты великий пекарь, доставай тесто обратно.
— Прошло двадцать девять минут, — заартачился Кайл. — Может, ты хочешь научиться тайному мастерству? Не достанешь сам?
— Я это в руках держать не буду.
— Нам это жрать придётся, если ты не забыл.
— Можно отдать остальным и сказать, что мы не голодны.
— Я бы посмотрел на их лица, если бы они видели тонкости самого процесса.
Посмотрев друг на друга, они хором протянули: «колба-аска» и бессильно откинулись к стене. Ещё хоть один акт речи, приводящий к хохоту, и мышцы лица окончательно откажутся работать.
— Ну, давай, — как ни в чём не бывало сказал Кайл. — Ты старше, ты умнее, давай, пожалуйста…
— Вот теперь я и старше, и умнее! — воскликнул Хоук. — А как яйца бить, так нельзя?
— Ты Первый, — гипнотизирующим голосом настаивал Фабиан. — Ты наш шеф. Столько опасностей лежало на нашем пути, ты же не позволишь, чтобы какая-то колбаска…
— Иди и помоги мне, мы сделаем это вместе, — непреклонным голосом сказал Лаватейн.
В гробовой тишине они извлекли шоколадную колбаску, завернутую в полиэтилен, и водрузили её на стол. С перекошенным лицом Кайл принялся разворачивать плёнку, и где-то в середине процесса услышал щелчок камеры на телефоне.
— Я, — выдохнул он, — тебя, — зажмурился, сдёргивая последнюю часть плёнки, — убью.
— Я тебя тоже, любовь моя, — прошептал Хоук, протягивая ему нож. — В атаку.
Они не сдавали ни один экзамен с такой аккуратностью, с какой нарезали тестяные кружочки. Они ни разу не молчали наедине так долго, как в тот момент, когда нужно было перенести кругляшки на готовый противень. О запихивании противня в духовку, обжигании пальцев и потере половины колбаски в раковине можно написать отдельную повесть из пяти небольших главок. Одним словом — печенье.
Когда Энджел заглянула в кухню, начинающие пекари сидели на полу напротив духовки, привалившись к стене и друг к другу и загадочно молча.
— Шоколадное печенье? — угадала девушка по запаху и просияла. — Это же замечательно! Я пойду заварю чай.
— Умница, — пробормотал Кайл. — Вот так и надо… строить… семейную жизнь.
— Сахарница в столе, — в том же тоне добавил Хоук. — Не разбейте её, пожалуйста.
***
Неизвестно, что подняло настроение больше: вкусное тающее во рту шоколадное печенье с фруктовым чаем и наспех докупленными пирожными или увлекательный рассказ о процессе приготовления, сопровождавший всю трапезу. Шеф обещания выполнял — вскоре комната наполнилась не только запахом свежей выпечки, но и смехом, достаточно искренним и весёлым, чтобы успокоить любую душу.
— Всё-таки на вкус оно лучше, чем выглядит, — заметил Хоук, рассматривая потерявшее форму, но не утратившее содержания печенье. — Если будет конец света, можем открывать кафе.
— Ага, — ещё не притрагиваясь к еде, Кайл смотрел куда-то сквозь тарелку, потом странно улыбнулся: — Когда мы в первый раз его готовили, ты то же самое сказал…
— Вот как, — пробормотал шеф, резко лишившись аппетита. — Наверное, было весело.
— А то. — Гоняя по тарелке самую круглую печеньку, он рассказывал: — Это была первая и последняя школьная ярмарка, и если бы девки не испекли торт, у этого шоколадного чуда был бы шанс на победу.
— Важный вопрос! — прервала их Энджел, поднявшись из-за стола с чашкой чая в руках. — Как оно называется? — Лица друзей отразили недопонимание. — Ну, сейчас модно давать своим блюдам дурацкие названия.
— Например? — спросил Шон.
— Торт «Радость», спагетти «Бесконечность», конфеты «Весёлые слоники», — наизусть пересказала девушка, стараясь не кривить лицо при мысли о том, что торт «Радость» оказался той ещё гадостью. — Давайте тоже придумаем.
— «Весёлые слоники» подходят, — не удержался Эйден. — Сразу видно, кто пёк…
— Слоников в зоопарке будете кормить, — возмутился Хоук и, торжественно и не совсем аккуратно взмахнув тарелкой, заявил: — Это вам не магазинная дрянь какая-нибудь, а печенье Кайла!
— Вот и назвали, — хихикнув, Энджел быстро запечатлела момент истины на фотоаппарат. — Теперь можно есть с чистой совестью!
Недоумевая, при чём тут его совесть, Кайл не без удовольствия воспользовался шансом всё слопать и, обернувшись к шефу, недоверчиво сказал:
— Как-то скромно с твоей стороны. Ты же тоже участвовал…
— Ну, за это ты мне потом ответишь, — легкомысленно сказал шеф, а потом неожиданно громко выкрикнул: — Если бы не колбаска!..
— Забудь о ней! — взвился Кайл, отбросив недоеденное печенье. — Никогда больше не…
— Вот это компромат, — присвистнул Шон, шарясь по телефону Хоука.
Теперь забыть о колбаске не сможет никто.