Партнеры, тем временем, потрудились включить ответы НСО в тексты своих статей, а также дать ссылки, по которым читатели могли ознакомиться с письмами НСО в полном объеме.
Более восьмидесяти журналистов были готовы отвечать на вопросы редакторов и корректировать формулировки вплоть до последней минуты перед публикацией. Но только несколько боссов, занимавшихся подготовкой материалов, прогоняли их через редакционные лотки, каждый из которых должен был завершить работу над десятками статей, боковых разделов и графических пакетов, и большинство из них были на взводе. "Мой мозг понемногу отмирает", — признался один редактор.
Другому пришлось на мгновение прерваться, чтобы ответить на сообщение от родителей, которые, похоже, потеряли терпение из-за того, что их так долго откладывали. "Проблемы?" — спросил его коллега.
"Я просто сказал, что не смогу позвонить ей сегодня вечером, потому что я на работе и очень занят", — сказал он. "Я не рассказал ей всего, потому что боялся, что она будет волноваться".
"Ты говоришь о своей маме?"
"Моя мама. В последний раз, когда я навещал родителей, я сказал: "Сейчас я работаю над большим делом. Над историей о кибернаблюдении". Она сказала мне: "Но почему ты всегда ввязываешься в сложные дела?"".
Работа в редакции продолжалась: репортеры и редакторы вместе дорабатывали формулировки и следили за тем, чтобы соответствующие ответы НСО попали в пакет материалов первого дня. Затем раздался телефонный звонок. "О, черт, это моя мама…. "Алло? Привет! Не сейчас. Только если это чрезвычайно срочно, и кто-то умер…. Хорошо, я могу вам перезвонить? Спасибо большое. Целую."
"Я взял выходной [вчера], потому что, между прочим, это была годовщина моей свадьбы", — сказал один из коллег, сочувствуя. "Поэтому я был в ресторане. И в результате я пропустил звонок из посольства Марокко".
Наши репортеры из Forbidden Stories все еще обращались за комментариями в последнюю минуту. Мы хотели включить голоса как можно большего числа людей, выбранных в данных, в наши репортажи в первый день. Одри Тревер удалось дозвониться до одной журналистки в последний день работы и объяснить ей, что ее номер был в наших данных, что делает ее возможной мишенью для шпионской программы Pegasus. Одри оставалась на линии в течение сорока минут, описывая себя как "парализованную журналистку", неспособную выполнять свою работу, потому что она больше не чувствует себя в безопасности в своей родной стране. Она считала, что ее работа даже подвергла опасности ее семью.
Одри мягко объяснила женщине, что у нас нет доказательств того, что киберслежка продолжается, а также предложила помощь в проведении экспертизы мобильного телефона журналистки, чтобы убедиться, что теперь она в безопасности. Однако в итоге журналистка сказала Одри, что слишком напугана, чтобы называть свое имя в нашем репортаже. "Конечно, мы не будем называть ваше имя", — сказала ей Одри. "Я, конечно, уважаю ваше решение, и оно абсолютно понятно, но мне очень грустно, что вы не можете продолжить свою страсть — быть журналистом".
"Одри, поверь мне, однажды я заговорю", — сказала она. "Я буду говорить". Затем она начала плакать. "Но сейчас я не могу. У меня в сердце много всего… но я не знаю тебя и никому не доверяю…. Они заставили нас замолчать".
За несколько минут до 18:00 по французскому времени в воскресенье вечером Пол Льюис все еще работал над последними изменениями. Он занимался этим уже несколько дней и сейчас стоял за плечом главного юриста "Гардиан", который проводил последнюю проверку. "И что дальше?" — спросила она.
"Хорошо, — сказал он, указывая на маленькую коробочку, в которой лежала капсула с ключевым объяснением. "Вот простая. Около трехсот слов. Совершенно нормально, я уверен".
Расследование касалось не только НСО, отметил коллега Пола, читая заголовок пояснительной записки.
"Может быть, мы скажем "NSO Group и ее клиенты"?" предложил Пол.
"Да", — согласилась она. "И ее клиенты". Вставьте "и ее клиенты".
Через три минуты в эфир вышел материал газеты Guardian о NSO, ее клиентах и многом другом. "О, черт возьми", — объявил Пол. "Это было просто смешно".
Вечером в воскресенье, 18 июля 2021 года, ДОННЧА находился в арендованном им номере отеля в Берлине, где, как он отметил про себя, отмечалась десятилетняя годовщина его розыгрыша над Рупертом Мердоком. В тот вечер он все еще принимал сообщения от журналистов консорциума, потому что впереди было еще четыре дня работы. "Я отвечал на все вопросы на двух своих ноутбуках, — рассказывал нам позже Донча, — а также постоянно обновлял различные веб-страницы. Le Monde. The Guardian. The Wire. The Washington Post. Die Zeit. Süddeutsche Zeitung. Knack. Daraj. Direkt36. Aristegui Noticias. Proceso. И все остальное. Семнадцать СМИ в десяти разных странах, все точно по графику. Проект "Пегас" красовался на первых страницах всех этих изданий. Доннча испытал краткий миг осознания того, что все это готовилось почти пять лет: "Это действительно происходит".