У королевства действительно были веские причины поднять пыль. В то утро, когда мне вручили юридические документы, президент Эммануэль Макрон, которого только что предупредили о том, что он и многие его министры оказались в числе людей из нашего списка, созвал срочное совещание по вопросам национальной безопасности. Прокуроры в Париже уже расследовали возможную преступную деятельность марокканских властей во Франции.
В первую неделю наши телефоны не переставали звонить, и многие из звонивших обращались с одной и той же неистовой просьбой. Пожалуйста, проверьте меня. Был ли мой номер телефона в списке? Французское правительство и французские прокуроры были полны решимости ознакомиться с самим списком, и полиция прислала одного офицера, чтобы лично изложить мне суть дела. Я договорился встретиться с ним возле кафе недалеко от Лионского вокзала, и он подъехал на мотоцикле, полный доброжелательности. Он завел светскую беседу о велосипедах в Париже. Он сказал мне, что полностью прочитал "Проект Пегас" и нашел его познавательным. Он сказал, что мы с ним в одной команде. Затем он объяснил, почему я должен передать наш список французскому правительству. Он сказал, что мы оба заботимся о жертвах и потенциальных жертвах. "Все эти люди, — сказал он. "Разве вы не хотите их защитить?"
Разговор оставался дружеским, даже когда я объяснил, что мы журналисты, а не правительственные агенты. Мы внесли свой вклад, предупредив мир об опасности Пегаса. Но это был не наш список, который мы должны были передать, и мы взяли на себя обязательство не раскрывать наш источник, который все еще находился в опасности. Полицейский сказал, что, конечно, понимает журналистскую этику и с пониманием относится к нашему профессиональному долгу защищать свой источник. Но он предупредил меня, что, если я не буду сотрудничать, французские правоохранительные органы, вероятно, получат повестку в суд с требованием передать список или ордер на обыск, чтобы изъять его.
Мне было даже жаль его, ведь они отправили его одного, и ему пришлось играть и хорошего, и плохого полицейского. Он хотел, чтобы я понял, какое давление на него оказывал прокурор. В этом списке было много важных людей. Разве мы не можем помочь? Разве это не наш патриотический долг? Некоторое время он настаивал, но когда стало ясно, что я не собираюсь уступать, он вернулся к роли хорошего полицейского. Он сказал, что понимает нашу позицию, и согласился, что она правильная. Если прокурор действительно попытается получить повестку в суд или ордер на обыск, сказал он мне, он встанет на нашу сторону. Перед уходом он задал вопрос, который, как я знал, должен был прозвучать. Не могли бы вы проверить несколько номеров? Посмотреть, есть ли они в списке?
На следующий день я получил повестку, а затем сообщение от полицейского, который сказал мне, что очень расстроен тем, что мы не хотим защищать жертв. Если я не выполню повестку и не передам список, ситуация обострится.
"Мы уже недалеко от того, чтобы получить ордер на обыск", — сказал он.
"Мне казалось, вы сказали, что будете нас защищать", — ответил я.
В итоге правоохранительные органы не заставили нас передать список, а прокуроры даже не пытались получить ордер на обыск. Но мне удалось оказать услугу одному очень высокопоставленному французскому чиновнику, который внимательно следил за этим делом. Он попросил меня сверить небольшой набор цифр с нашим списком. В номерах, которые он мне дал, было только шесть цифр, а не десять, как обычно, что означало, что их невозможно будет идентифицировать. Я согласился проверить, но только потому, что надеялся, что он поступит благородно и сообщит имена в Forbidden Stories для последующей публикации. Казалось совершенно очевидным, что это были номера французских чиновников, чьи телефоны показали наличие шпионского ПО после того, как правительство провело собственную экспертизу. Некоторые из них были в списке, как я смог сказать ему позже, а некоторые — нет.
"Все хуже, чем я думал", — сказал он, когда я сообщил ему новость.