Расследование не было ни быстрым, ни легким, ни дешевым, но Омар вернулся в Le Desk и только что получил дополнительное финансирование в виде гранта от международного фонда, специализирующегося на журналистике, экономической справедливости и правах человека. Омар был полон решимости продолжать это расследование, потому что он стал рассматривать его как преступление в процессе. "В настоящее время марокканскому государству не хватает финансовых ресурсов", — говорит он. "Земля — это финансовый ресурс, который можно легко отнять у людей и который имеет огромную ценность. Я думаю, что в ближайшие годы феномен присвоения земель будет множиться".
По его признанию, в его плане по завершению проекта была одна загвоздка. Он подозревал, что правительство пронюхало об этом. "В начале этого года произошло нечто шокирующее", — сказал он. "Я закончил расследование в одной из деревень и взял несколько интервью у ее жителей, жителей, крестьян. А через два дня мне позвонили все жители деревни и сказали: "Пожалуйста, не говорите о нас. Не цитируйте нас". Мне угрожала полиция. Если вы когда-нибудь опубликуете статью, у нас будут неприятности".
Когда Сесиль и Сандрин перешли к разговору о том, что кто-то в Марокко следит за ним с помощью Pegasus, он отнесся к этому философски. Киберслежка стала фактом жизни журналистов в Касабланке и Рабате. "Мы живем в полицейском государстве, где одним из инструментов контроля над общественным пространством является слежка за людьми", — объясняет Омар. "И среди этих людей, за которыми ведется наблюдение, есть такие люди, как я, как политические активисты, как журналисты, которые вызывают беспокойство, за которыми необходимо систематически следить".
Омар понял, что за ним следят с момента "арабской весны". Марокканцы уже использовали систему киберслежки Eagle французской компании Amesys в 2011 году, затем RCS от Hacking Team и FinFisher от Gamma Group, а теперь Pegasus от NSO. Он был удивлен, когда узнал из Лаборатории безопасности о новой умной технологии "нулевого клика", разработанной NSO для запуска шпионской атаки.
"Вирус НСО гораздо более совершенен", — говорит Омар. "Они передовые. Они знают все. Снимаю перед ними шляпу".
В последние несколько дней Омар начал ощущать новую активность в кампании против него. Ему казалось, что марокканские службы безопасности передают материалы о нем своим платным рупорам в СМИ, что тот, кто получил доступ к содержимому его мобильного телефона, использует эту информацию как оружие против него. Дружественные правительству СМИ начали публиковать подробности личной жизни Омара, которые он старался держать в тайне. Он назвал эту тактику "барбузери" — французский сленговый термин, обозначающий теневую шпионскую тактику. "То есть, — пояснил Омар, — рассказывать, в какое время я пью алкоголь, с кем живу, кто приходит ко мне домой и т. д.". В прессе барбузери дают понять, что за вами следят".
У Омара были веские причины для беспокойства по поводу этого нового события. В последние несколько лет Барбузерия в Марокко приняла мрачный оборот, который привел в ужас представителей независимой журналистики. Королевские прокуроры использовали серию громких уголовных обвинений, чтобы уничтожить сотрудников газеты Akhbar al-Youm, которая отказывалась следовать линии правительства. Основатель и главный редактор газеты Тауфик Буакрин был арестован в 2018 году, через несколько дней после того, как написал статью, в которой раскритиковал выбранного королем премьер-министра за пренебрежение важнейшими объектами инфраструктуры в сельских районах Марокко. Прокурор Касабланки предъявил Буакрину обвинения по нескольким пунктам в сексуальном насилии.