Девушка лукаво сверкнула глазами.
– Мне и одного хватает, – холодно отрезала она.
Ма Жун был так поглощен разговором, что не услышал, как открылась дверь и кто-то, громко топая, вошел в харчевню. девушка повернула голову.
– Напрасно вы надумали бежать, госпожа, – укорил ее добродушно-хрипловатый голос. – Следовало бы остаться и подать на доктора жалобу.
Чао Тай постучал костяшками пальцев по стойке, и Ма Жун в полном недоумении уставился на друга.
– Я услышал ее крик, брат, – объяснил Чао Тай, – на улице, как раз под балконом нашего начальника. И все – из-за приставаний некоего Лю, точнее доктора Лю! – Увидев, что горбун вернулся за стойку, он заказал вина и спросил девушку: – Вы будете что-нибудь лить, госпожа?
– Нет, спасибо, – отказалась та и бросила хозяину харчевни: – Я потом заплачу, ладно?
Она плотно запахнула куртку, коротко всем кивнула и тем же быстрым, твердым шагом направилась к двери.
– Где вы ее видели? – вдруг спросил кукольник.
Он незаметно подошел к обоим тайвэям и тревожно глядел на Чао Тая, когда последний, вскинув брови, бросил на него удивленный взгляд. Юань быстро задал новый вопрос:
– И что с доктором Лю?
– С ним все в порядке, – успокоил кукольника Ма Жун. – Познакомься, Чао Тай. Это господин Юань, хозяин бродячего цирка.
– Я встретил эту девушку на улице перед губернаторским дворцом, – любезно объяснил Чао Тай. – Она пела и играла на цитре. доктор Лю пытался навязать свое общество, во пришел я, и девушка воспользовалась случаем убежать.
Кукольник, что-то пробормотав, чопорно поклонился и быстро зашагал в свой уголок. Там он взвалил на одно плечо волшебный фонарь с треногой, на другое посадил обезьянку и, прихватив корзину, торопливо покинул «дом Пяти Блаженств».
– Нам нельзя тут засиживаться, – напомнил Чао Тай, – давай выпьем по чаше вина и откланяемся. В старом городе вас ждет куча работы, брат. Нужно проверить все эти проклятые сточные трубы.
Ма Жун рассеянно кивнул. Видя, что горбун снова наполняет его чашу, он небрежно спросил:
– Кто она?
– А вы не знаете? Это дочь Юаня, Бирюза.
– Во имя всех демонов Преисподней! Если она дочь старика, почему даже не поглядела в его сторону?
Горбун пожал плечами:
– Вероятно, опять поссорились. Бирюза, если вы обратили внимание, довольно энергичная девушка. Настоящая ведьма, когда рассердится. Зато она великолепная акробатка – вместе с отцом дает представления на площадях старого города. А вот ее сестра-близнец – Коралл – самое милое дитя, какое мне приходилось видеть! Она чудно поет, танцует и играет на цитре.
– Значит, ты спас от Лю не Бирюзу, а Коралл, брат, – сказал Ма Жун Чао Таю.
– Ну и что? Сегодня мой черед платить! Сколько я тебе должен, малый?
– А не знаешь ли ты, где они живут? – поинтересовался Ма Жун, пока его друг расплачивался за вило.
Горбув хитро прищурился:
– Нынче здесь, завтра там! Куда занесет судьба!
– Пошли же! – нетерпеливо позвал ЧаоТай.
На улице Чао Тай неприязненно зыркнул на темное небо.
– Ни ветерка! – с горечью выплюнул он.
– В старом городе будет еще жарче, – посетовал Ма. – Есть что-нибудь новенькое в канцелярии?
– Ничего хорошего. Еще несколько смертей. Развратный Лю побывал у судьи, рассказывал историю о несчастном случае с торговцем Мэем. Мэй был замечательным стариком. А Лю – грязный сын шакала!
Из-за угла выкатила телега, влекомая шестью фигурами в черных плащах. В капюшонах, полностью закрывающих лица, были прорезаны лишь щели для глаз. На телеге лежали завернутые в холст бесформенные фигуры. Ма Жун и Чао Тай поспешно заткнули рты и носы шейными платками. Когда скрипучая повозка наконец удалилась, Чао Тай взволнованно пробормотал:
– Нашему судье следовало бы уехать вместе со служащими управы. Здесь чертовски нездоровое место для такого прекрасного человека, как он!
– Вот пойди и скажи ему об этом! – сухо бросил Ма Жун, и оба тайвэя продолжали шагать по безлюдному городу молча.
Они двигались по главной улице вдоль широкого канала, пересекающего столицу с востока на запад. Вскоре показался мост Полумесяца. Его три проема висели над каналом изящно выгнутыми серпами, откуда и пошло название. Выщербленные кирпичи сдерживали натиск времени и войн уже более трех столетий. Обычно на мосту Полумесяца днем и ночью царило великое оживление, но сейчас он совсем обезлюдел.
У самого моста Ма Жун вдруг остановился и, положив руку на плечо друга, мечтательно проговорил:
– Я непременно женюсь на этой девушке, брат Чао!
– Что ж, твои выходки никому не в новинку, – устало отмахнулся Чао Тан.
– На этот раз все иначе, – заверил его друг.
– И это мы тоже слыхали. Кстати, если ты имеешь в виду девчонку, на которую таращился в «Доме Пяти Блаженств», то она слишком молода, брат! Лет шестнадцать, в крайнем случае семнадцать. Тебе придется всему учить ее с нуля, постепенно. А ты ведь не учитель, правда? Возьми-ка лучше зрелую женщину, брат, понимающую, что к чему! Это поможет тебе сэкономить время и избавит от кучи хлопот. Эй, ты куда?