— Доктор хочет нас занести на доску почета пациентов, но я ему запретил, — Рен уже практически выглядел здоровым, похудел, побледнел, но ходил на своих двоих.
— Как о нас Резистанс до сих пор не в курсе, с его воплями о воскресших мертвецах, — Фаз покачала головой и передала Роуз стаканчик с кофе. Омега выглядела уставшей, но держалась.
— Кстати, я посмотрел видео. Мы там просто огонь, такие красавчики! Все банды от нас в восторге. Я ни хера не помню, но на видео мы такие стоим гордые, на коленях, убогие, что пиздец, пока Холдо вещает про справедливость. И не хера на сдаёмся. Нас уже закапывают, а мы гордые! Бля, да мы теперь герои! — продолжал веселиться Рен. Его омега пнула ногой под жопу своего альфу, заставила сесть на стул и сунула в руки стакан с кофе.
— Герои, герои… Сука, ещё один раз твоя последняя клетка мозга подумает, что надо что-то от меня скрывать, я тебя сама порешаю! Давиться буду, но порешаю! Понял? — Рей отвесила ему подзатыльник и тот быстро-быстро закивал. Хакс ухмыльнулся. Вчера вечером он впервые пробовал говорить, голос ещё давался с трудом:
— А что вообще происходит-то? После нашей казни?
— Что, что… Нас объявили убийцами Сноука, но старый хрыч так всем надоел, что народ только обрадовался. Вот тут Холдо просчиталась. И, конечно, пошла дележка за власть. Маман там уже выперлась со своим спецотрядом во главе с дядей, завоёбывают власть. Мы, как павшие герои, жестоко казнённые врагом. Резистанс не в милости, но у них внезапно оказалось гораздо больше людей, чем мы думали, и дохуя оружия. Так что они сейчас решают все вопросы силой. На самом деле, мы можем сейчас по-тихому свалить, никто и не заметит.
— Ну уж нет, — Роуз резко поднялась со стула и начала вышагивать по комнате. — Эти гниды вас похоронили заживо, объявили мразями, а теперь ходят себе и дышат нормально. Надо подложить им свинью, на последок.
У Хакса закружилась голова. За эти дни Роуз не объясняла, почему вдруг полезла их спасать, причём, судя по всему, большую часть она взяла на себя, в очередной раз вытащив их из жопы. И что она вообще делала здесь, хотя должна бы жить своей прекрасной спокойной жизнью. А теперь ещё и хочет лезть с местью.
— Согласен! Нельзя уходить, просто так. Вы мою мать плохо знаете, она не сегодня, так завтра полезет ещё выше, докопается, узнает, что мы выжили, и тогда точно пиздец нам. Не то что по всей стране гонять будут, по всему миру. Политика штука международная, — Рен обнял свою пару. Хоть Рей и кипела, но согласно кивнула на высказывания своего альфы. Фаз тоже согласилась:
— Да порешать их всех надо. После того, что они сделали, с нами, с нашими бойцами. Только сделать это всё надо грамотно, чтобы никто и никогда не узнал ничего. Не так, как у Сноука.
— Тогда давай, генерал, выздоравливай и думай план, мы попозже зайдём! — троица распрощалась с Роуз и, помахав на прощание ручками, утопала восвояси. Они остались вдвоем. Омега убрала пустые стаканчики и коробки из-под пиццы, которую притащил Рен, расставила стулья на места и вернулась к Хаксу, поправляя одеяло на его ногах.
— Тебе что-нибудь надо? — она, как часто делала, склонила голову набок, заглядывая в его глаза.
— Да. Я хочу знать, почему ты здесь. И когда ты уйдёшь.
Роуз не испугалась его жесткого тона, подвинула его руку и села на край постели. Она гладила его ладонь, и внутренний зверь урчал от удовольствия, но Хакс пытался не реагировать на это. Ему нужны ответы.
— Итак, почему я здесь. Ну, потому что ты мой альфа, всё просто, — она пожала плечами, и Хакс дёрнулся. Просто. Просто?! Но прежде чем он окончательно разозлился, Роуз продолжила: — У нас был договор с тобой, и он закончился. Мы всё выполнили, что обещали друг другу, так что логично было уйти. Я хотела, да и сейчас хочу, спокойной жизни. Мне хватит, я натерпелась. Но ты мне очень сильно понравился. Невероятно, сразу же. Когда я тебя в борделе увидела, ты за меня заступился, и у меня в голове мысль была: «Вот таким должен быть мой альфа!» Поэтому и спасла. И согласилась на всё, что ты мне предложил. Побыть подольше рядом, почувствовать себя любимой, узнать, каково это, когда о тебе действительно заботятся. Ты даже сказал, что остался бы со мной, если бы мог. Но ты не хотел связывать меня с собой. Приближалась течка, я понимала, что в порыве могу попросить тебя укусить себя. И тогда всё, закрыта мне дорога в нормальную жизнь. Хорошо, что совпали твои две недели и моё начало течки.
— Так вот почему ты так пахла. И была… Такой, — Хакс вспомнил Роуз накануне отъезда. Но тогда он так заморочился на себе и её уходе, что не придал этому большое значение.
— Да. Я ушла, забрала деньги из общежития, там были небольшие накопления, отправилась в гостиницу, чтобы провести себя через течку. Сутками о тебе думала, с ума сходила… Без тебя больно, очень больно. А потом течка подошла к концу и меня нашла Рей. Я как услышала, что ты в опасности, сразу про всё забыла. Думала только о том, как тебя спасти, вытащить. Когда смотрели на вашу казнь…
Роуз всхлипнула, и Хакс притянул её в свои объятия. Может, она и не чувствовала боль пары, как Рей, но ей точно было тогда больно. Ей и сейчас больно. Роуз больше не прикидывалась перед ним, и он впервые почувствовал её запах страха. Не кислый, как у остальных, а как буря, как огонь. Так пахнет в самом пекле.
— Я откопала тебя… Ты даже не дышал! В могиле, с трупами! В земле! — она чуть ли не выла от боли, и Хакс ещё сильнее прижал её к себе. — Лежал там… Мы еле вас вытащили… Удавки ещё эти… Я всё это время, пока ты не очнулся, как будто между жизнью и смертью с тобой была. Не жила даже. Не нужна мне нормальная жизнь без тебя! Пожалуйста, не уходи больше, не отпускай меня…
— Не отпущу.
Он прижал её к себе, затащил на колени, позволяя Роуз обвить свою шею руками. Он поцеловал её, с головой уходя в ощущения. Она была такой вкусной, сладкой, он так скучал по этим губам. Лёжа в катакомбах, избитый, почти сломленный, всё, чего он хотел, была она. И вот, сейчас, Роуз была в его руках.
Они целовались, когда открылась дверь и зашёл лечащий врач. Он постоял, кашлянул, но, не увидев реакции, вышел. Хакс усмехнулся в губы своей омеги. Неужели… Она теперь его? Нет, ещё нет.
Он спустился губами по её подбородку к шее, к долгожданным железам. Расцеловал нежную кожу, облизал всё, куда достал языком, а Роуз сладко стонала и тянула его голову к своей железе.
— Пожалуйста, укуси… Пожалуйста…
И он укусил. Горячая кровь хлынула ему в рот, и Хакс застонал. Его как будто омыло с ног до головы удовольствием, вся боль исчезла. Это практически как его запечатление, только гораздо лучше. Потому что обоюдно, теперь они точно вместе, навсегда.
Он вытащил зубы из её плоти, чувствуя, как Роуз цепляется за него руками и как её затапливает радость, она тихо стонет и елозит бедрами по его паху. О да, он тоже её хочет, очень сильно. Но сначала, Хакс вылизал её шею, не оставив и капельки крови, даже развода. И откинулся на спину, глядя на свою пару.
— Роуз, а ты меня укусишь? По-настоящему, в железу? — он склонил голову, с лёгкой улыбкой разглядывая свою девочку. Она была такой прекрасной сейчас, обуреваемая запечатлением и удовольствием.
— Зачем? Ты же уже… А-а-а… По-настоящему? — она улыбнулась. И придвинулась к нему, проделывая с его шеей тоже самое, что и он с её несколькими минутами ранее.
Это было замечательно. Великолепно. Стоило умереть ради такого. Пусть врач зайдёт попозже, им сейчас вообще не до него…
*
— Ну что, бро, тебя можно поздравить? — Рен несильно ткнул кулаком Хакса в плечо. Они курили на улице во дворе дома Хакса, единственном месте, куда ещё не доползли лапы Резистанса. После больницы Роуз всех отправила сюда, договорилась с его охраной, и его самого привезла в собственный дом на шикарном хаммере. Хакс был прав, его малышка офигенно смотрелась в этой машине.