— Неплохо бы и вам поспешить в Слатину, — сказал он. — Может быть, вы снова окажетесь в шестьдесят шестом году, и тогда…
Но, уколовшись о взгляд Пантелимона, который жадно затягивался сигаретой, конфузливо смолк.
— Что вам неймется! — сквозь зубы процедил Пантелимон, давя каблуком окурок. — Дурью маетесь. Занялись бы лучше делом…
II
Когда полчаса спустя он выходил из магазина, от стены отделился человек.
— Ну, Пантелимон, давно знаком с Зеведеем?
Пантелимон тяжело сглотнул и переложил сверток в другую руку.
— Вообще незнаком. И понятия не имел, что его фамилия Зеведей. Он мне попадался пару раз на глаза, и я обратил внимание: пелерина, да еще с заплатами на месте эполет. А шеф, товарищ Ульеру, говорит: в румынской армии пелерин с эполетами не было. Поэтому подозрительно… Разве что в эпоху феодализма…
— Ты это брось с эпохой феодализма, — обрезал его человек. — Ты говори, почему подозрительно.
— Потому что, как говорит товарищ Ульеру, если бы можно было доказать по-научному, каким-нибудь методом, — если б доказать, что заплатки пришиты на месте эполет, тогда, значит, пелерина наверняка краденая. Из музея вооруженных сил.
— Ты мне лапшу на уши не вешай, — оборвал его человек, доставая пачку сигарет. — Еще музей вооруженных сил приплел… Давно знаком с Зеведеем?
Пантелимон поиграл свертком, но тут же опамятовался и прислонился к стене.
— Я же говорю: знаком полчаса. Шел в магазин за колбасой, а он меня остановил и спрашивает: «Простите, пожалуйста, вы не подскажете, который сейчас год?» А я ему… — Пантелимон мотнул головой и усмехнулся. — Я не понял, я думал, он спрашивает, какое сегодня число, и ответил: девятнадцатое мая. А он мне: нет, говорит, что девятнадцатое мая, это я знаю. А год? Который сейчас год?..
— Который сейчас год… — повторил человек с ухмылкой. — И ты ничего не заподозрил?
Пантелимон вжался в стену.
— Я подумал, что он или не в своем уме, или…
— Или — что? Ты к чему клонишь? Тебе кажется, дело нечисто? Пахнет аферой — это ты хочешь сказать?
— Ну, в общем, вроде этого, а может… в общем, вы лучше меня понимаете, что я хочу сказать.
Человек снова ухмыльнулся и не спеша сунул в рот сигарету.
— Но почему шестьдесят шестой? — спросил он с внезапным, строгим прищуром. — Тебе не показалось подозрительным, что Зеведей напирал на шестьдесят шестой, а не на какой-нибудь другой год, к примеру на пятьдесят шестой или шестидесятый?
— Нет, — оробев, признался Пантелимон. — Вот когда вы мне это сейчас подсказали, я тоже вижу: подозрительно. Потому как, в самом деле, почему шестьдесят шестой?
Человек рассмеялся.
— Вы нас за дураков-то не считайте, товарищ.
Пантелимон побледнел и залепетал с жалкой улыбкой:
— Я? Как я могу вас считать за… за кого вы говорите? Да я…
Но тут он осекся, увидев, что к ним рысцой приближается парень в берете, натянутом до бровей.
— Вышел из дому, — запыхавшись, прохрипел он. — Пять минут назад.
— Из номера тринадцать?
— Нет, из тринадцать-бис.
— Значит, снова он тебя провел. Говорил же я тебе, что в тринадцать-бис… ну да ладно, пока время терпит… Откуда ты взял про музей вооруженных сил? — Последняя фраза целила в Пантелимона.
— Я… Я ничего не брал…
— Товарищ Пантелимон, — раздельно выговорил человек, — не скрою, сердце у меня доброе, однако…
У Пантелимона поникли плечи.
— Наш шеф, административный директор, товарищ Ульеру, привлек мое внимание к тому, что… что, если по-научному, современными методами… если на месте заплат…
— Это я от тебя пятый раз слышу. А музей вооруженных сил тут при чем?
— Так ведь товарищ директор, товарищ Ульеру, сказал, что дело серьезное, потому что музейный экспонат. Ну, получается, что экспонат украден. Из музея вооруженных сил.
Человек отнял от губ сигарету и стряхнул пепел прямо перед носом Пантелимона.
— Ага, это ты раскумекал, а почему шестьдесят шестой — нет? Зеведей-то ведь говорил: шестьдесят шестой. Не шестидесятый и не пятьдесят шестой!
Он опять сощурился и процедил сквозь зубы:
— Совсем нас за дураков считаете, товарищ!
— Я, товарищ? — воскликнул Пантелимон, прижимая к груди свободную от колбасы руку.
— Именно вы, товарищ! — И отвернулся к парню в берете. — Что у нас со Слатиной? Он там фигурирует?
— Это по секции Фэинару. Вроде бы смахивает на сентябрьское дело.
— Так, так…
— Вот и Фэинару про то же. Дескать…
— Все. Понял! — отрезал человек, грозно глядя ему прямо в душу.