– Да. Только я не умею прясть.
Он рассмеялся, вокруг его глаз собрались морщинки. У Пенелопы закипела кровь.
– Мне не следовало вам этого сообщать, – пробормотала она.
– Что вы не умеете прясть? Почему это должно меня беспокоить?
– Я имею в виду свое имя. Мы не были представлены. Вам не следует даже знать моего имени, не то, что произносить его вслух.
Он хохотнул, в его груди загрохотало.
– Но ведь я вас увожу. Почему же мне нельзя произносить вашего имени?
– Увозите меня? – переспросила она.
– А вам бы хотелось?
Пенелопа, куда вы хотели бы помчаться?
– Я думала, вам надо в Эшборн-Мэнор.
– Надо. Но у меня там скучное дело. Возможно, мне следует провести еще один счастливый день и лишь потом заняться этим делом. – Он придержал лошадь, и она пошла шагом. Теперь они оказались далеко от дороги, в лугах, среди высокой травы, прячущейся в густой тени редких деревьев. – Вы можете меня осчастливить, Пенелопа.
Ее сердце колотилось как сумасшедшее.
– Вы заигрываете со мной?
– Нет. – Его улыбка растаяла. Он смотрел на девушку потемневшими глазами. – Я – как это у вас говорят? – делаю вам предложение.
Щеки девушки вспыхнули. Ему не следует говорить такое. По крайней мере, не ей, незамужней дочери баронета, которой он даже не был представлен. Нужно его остановить, объяснить, что если там, откуда он приехал, такое возможно, то в Англии – нет. Но она чувствовала, что вся горит от удовольствия, словно в кожу впиваются тысячи крохотных иголочек.
Не часто джентльмены увозят Пенелопу Траск на своей лошади, бархатным голосом нашептывая ей такие слова и глядя на нее с таким обещанием во взоре!
Она вспомнила Магнуса, своего второго нареченного, его пьяные приставания – в конце концов, она станет его женой, «так чего же ломаться, детка?»
Сейчас все иначе. Во-первых, этот незнакомец не пьян. Синие глаза смотрят твердо, но как будто что-то таят, а что – Пенелопа не понимает. Он улыбается, но остается настороже.
– Полагаю, сэр, вы не знакомы с английскими обычаями, – отозвалась наконец Пенелопа.
– Я уже бывал в Англии.
Деймиен остановил лошадь. Их окружала тишина летнего полудня, нарушаемая лишь гудением пчел и редкими полусонными трелями птиц.
– Пенелопа, – негромко произнес он. – С тех пор как я покинул свой дом, мне не пришлось встретить никого, похожего на вас. – Он коснулся своей груди. – У меня даже заболело вот здесь.
Пенелопа ощутила, как туманится сознание, Деймиен словно околдовал девушку, как волшебник из ее сказок.
– Отчего же? Во мне нет ничего особенного.
– Вы ошибаетесь. – Его дыхание коснулось ее щеки. – Послушайте, я всю жизнь прожил, как будто в волшебной сказке. Жил пустой жизнью, занимался пустыми вещами. Теперь все стало реальностью, и мне придется столкнуться с нею лицом к лицу.
Оказывается, глаза у него не совсем синие, как ей показалось сначала, в них поблескивают черные искорки.
– Пенелопа, подарите мне еще одну страничку той волшебной сказки, – продолжал он. – А потом я закрою книгу.
Пенелопа никак не могла понять, что он имел в виду, она знала лишь одно: если деревенским сплетницам станет известно, что она в одиночестве явилась сюда с прекрасным незнакомцем, – ей конец.
Но тут строптивая часть ее существа, которая никогда прежде не подавала голоса, вдруг зашептала: «Так почему бы не насладиться этим приключением?»
Должно быть, она сошла с ума. Видно, он и правда ее околдовал. Пенелопа вдруг вспомнила селян, цепочкой танцевавших на деревенской улице. Наверняка это тоже действие колдовских чар.
– Что вы с ними сделали?
Казалось, вопрос поставил незнакомца в тупик.
– С кем?
– С жителями деревни?
– А… – Улыбка вернулась на его лицо. – Заплатил за их эль. И у меня появилась масса друзей.
Теперь Пенелопе почему-то захотелось смеяться.
– Оно и видно. – Девушка вопросительно посмотрела на своего спутника. – А правда, кто вы такой?
– Просто Деймиен. Пока.
– А кем станете потом?
– Не знаю. – Он посмотрел вдаль. – Не знаю, Пенелопа, не знаю. Возможно, кем-то, кто вам вовсе не понравится.
Девушка слабо улыбнулась.
– Мы встретились всего десять минут назад, а вы уже кажетесь мне самым загадочным человеком из всех моих знакомых.
Глаза Деймиена снова вернулись к своей спутнице, взгляд казался острым и хищным, как у волка.
– А вы самая прекрасная женщина из моих.
Пенелопе вдруг так захотелось, чтобы это было правдой. Всем своим существом она желала казаться этому человеку красавицей, хотя в глубине души понимала, что она всего лишь обычная девушка с соломенными волосами, зелеными глазами и по лондонским стандартам недостаточно стройной фигурой. Такой мужчина наверняка покоряет первых красавиц везде, где только бывает.
– Ну, это едва ли, – с улыбкой отвечала она.
– Боюсь, что это так и есть и что я в вас влюбился.
– За десять минут? – с иронией и недоверием спросила она.
– Думаю, срок не имеет значения. Какая разница – десять минут, десять часов или десять дней? Я в вас влюбился. Что очень осложняет мою задачу.
– Мне кажется, – решительно заявила Пенелопа, – вы сошли с ума.
– Мне тоже.
Он мягким движением развязал ленты ее маленькой шляпки и сдвинул ее с головы девушки. А она, как дурочка, и пальцем не пошевелила.
Рукой в перчатке Деймиен провел по волосам Пенелопы.
– Они сияют на солнце как золото.
Его прикосновение было нежным и теплым. Внутри у Пенелопы все затрепетало.
– Я читал сказки, в которых волшебник заставляет время остановиться.
Пенелопа их тоже читала и даже использовала этот прием в одной из своих собственных сказок.
– Вам никогда не хотелось самой это сделать? – спросил он.
Девушка с усилием сглотнула.
– Хотелось.
Деймиен улыбнулся странной улыбкой, словно удивившись, что она призналась.
– А мне хотелось бы остановить время сейчас. Я бы навсегда остался в этом месте и в этом мгновении. В том миге, когда в вас влюбился.
– Слишком много солнца, – пробормотала Пенелопа. Деймиен бросил на нее озадаченный взгляд:
– Вы о чем?
– Я говорю: слишком много солнца. Жарко. Вы перегрелись.
С минуту он изумленно смотрел на девушку, потом захохотал. Конь, испугавшись громких звуков, беспокойно затоптался на месте. Он успокаивающе погладил жеребца по шее, спрыгнул на землю и спустил Пенелопу.
Она подхватила свою шляпку и снова водрузила на голову. Деймиен с улыбкой опять ее снял. Пенелопа потянулась за ней, но Деймиен отнял шляпку и сунул в седельную сумку.
Девушка изумленно посмотрела на спутника.
– Теперь перегреюсь я.
– Вы поцелуете меня, Пенелопа? – И он обнял ее за талию, нависая над ней как скала – высокий, сильный. Его горячие руки, казалось, жгли ее тело сквозь тонкое полотно платья.
Этого просто не может быть! Она соскочила с лошади и оказалась прямиком на странице одной из своих волшебных сказок! В Литтл-Марчинге не происходит ничего подобного! Он поцелует ее, и она тут же окажется заклейменной. Люди станут говорить: «Бедняжка Пенелопа! Лесть вскружила ей голову. Теперь вы убедились, мои дорогие, мужчинам ни за что нельзя доверять!»
Деймиен опустил взгляд, глаза его спрятались за черными ресницами.
– Прошу вас!
И Пенелопа положила ладони ему на плечи! Конечно, она собиралась лишь оттолкнуть его, но так и стояла, не опуская рук и пальцами ощущая его силу.
– Я думаю, не…
Он лбом дотронулся до ее лба и прошептал:
– Пенелопа, пожалуйста! Поцелуйте меня!
Не дожидаясь ответа, он наклонился и на мгновение коснулся губами уголка ее рта. И тут же отстранился.
Пенелопа почувствовала, что вся горит. Она обхватила ладонями его бицепсы, чувствуя их каменную, незыблемую мощь.
Деймиен стал быстро целовать ее щеки, переместился к изгибу шеи, гладкими, шелковыми губами нашел бьющуюся там голубую жилку. Пенелопа откинула голову, и теперь он покрывал поцелуями дрожащее от напряжения горло девушки.