Я не могу поверить его словам - для меня они кажутся сверхъестественной возможностью, нереальным обещанием, которое не исполнить даже богам. Кто мог даровать мне такое счастье? Нет, он лжет, он просто издевается над моей участью, над моим сознанием, уже услужливо рисующем мне яркие краски жизни на воле, где твое тело принадлежит только тебе, где мир полон звуков, запахов и вкусов, где ждут захватывающие дух ощущения. Где все еще есть жизнь...
Чувствую, как теплая мягкая кожа прикасается к моей ладони, сжимая пальцы на ней. Что сторож хочет этим сказать?
- Идем со мной, - шепчет он.
И встает, потянув мою руку. Я, повиновавшись инстинкту и головокружению от его обещания, встаю за ним. Ноги немного подкашиваются, и поэтому в следующее мгновение я падаю в объятия того мужчины. Как ни странно, они мне были не так противны, как ласки клиентов моего хозяина, я бы даже сказала, что эти объятия были приятными: они напоминали о твердой руке друга и его содействию в неудачах.
Он, поддерживая меня за талию, ведет куда-то вперед. Я осторожно ступаю, стараясь шуметь как можно меньше, и вроде у меня даже получается это осуществить. Слышу шорох и скрип двери - это мой путь к освобождению.
Надеюсь, что если нас поймают, меня казнят. Я не переживу вернуться обратно.
Вдалеке всполошились крысы - давние друзья. Мне хочется с ними попрощаться, но я не издаю ни звука. Только шевелю губами в расставании и улыбаюсь одними уголками рта. Кажется, будто они тоже что-то мне отвечают - слышится какой-то возбужденный шорох. Сторож мягко направляет меня вперед, и я с вытянутыми руками медленно ступаю вперед и вперед. По чуть более глухому стуку своих стоп понимаю, что камень у пола немного другой, чем в моей комнате, значит, я здесь еще не была. Неужели и вправду выходим?
Вдруг рука сторожа резко соскальзывает с моей талии и закрывает мне рот, а сторож резко прижимает меня к стене. Потом я чувствую палец у себя на губах и слышу тихое-тихое «шшш...», похожее на трепетание крыльев бабочки. Где-то впереди различаю еле доступное сопение. Человек.
Руки, сжимавшие мне плечи, отпускают мое тело, и я еле удерживаю равновесие, всеми силами цепляясь за стену.
- Гоша! - окрепшим голосом приветствует мой сторож кого-то.
Слышится шум бумаги.
- Чего надо? - грубый, неприятный, надтреснувший голос слышится откуда-то издалека.
- Павлович сказал, чтобы ты забежал к нему, там какая-то из девушек взбесилась и нужно ее успокоить, - с какой-то жестокой насмешкой произносит мальчишечий голос моего спасителя.
Слышу, как грузная туша поднимается с какой-то деревянной поверхности - наверное, со стула - сердито треская волокнами дерева. Затем шаркающие шаги в мою сторону. Паника охватывает все мое естество, и каким-то неведомым чудом я в последний момент успеваю юркнуть за угол, схоронившись там, будто мышка.
Как только шаги окончательно исчезают из зоны слышимости, до меня доносится облегченный вздох. Я рефлекторно поворачиваю голову в его сторону.
- Пронесло! - словно чересчур сильно переволновавшись, сердце моего сторожа скакало с перебоями. - Я уж думал - все, крышка нам обоим! - поверь, я тоже так думала. - Как ты узнала, что там есть угол?
Я пожала плечами, подавая в его сторону свою ладонь.
- Интуиция.
- Везет.
Он сделал пару шагов ко мне - кажется, я неправильно рассчитала расстояние между нами - и ухватился за мою ладонь, сильно и надежно беря меня за руку.
- Идем, у нас мало времени. Как только Григорий поймет, что я его надул, поднимется такой шум, что любая высокоразвитая сирена позавидует.
Он тащит меня куда-то, а я доверяюсь ему, полностью отдавшись воле моего смотрителя. Идем мы относительно быстро для обычных моих передвижений, но и безумно медленно для беглецов, пропажу которых должны будут вот-вот заметить. Я стараюсь не запинаться, и мне это очень даже удается, однако одного этого недостаточно, и я неловко ускоряю шаг. Сторож не задает никаких вопросов и не давит на меня в выборе приемлемой скорости. Он просто идет с тем же темпом, на который я способна, за что безумно ему благодарна.
Мы двигаемся настолько бесшумно, насколько можем. Я ничего особенного не слышу, и это меня успокаивает - быть может, его план не настолько безнадежен?
- Лестница, - предупреждает меня мой сторож, хотя я уже сама догадываюсь об этом по стуку прыгающих камешков, падающих от моих ног.
Я делаю шаг вперед, и нога ухает вниз. Наверное, лестницы - это самый большой кошмар для слепых. Неуклюже двигаюсь вперед, полностью сконцентрировавшись на спуске и на том, с какой силой смотритель сжимает мое запястье. Один шаг, второй... Постепенно мы преодолеваем, как мне кажется, довольно длинный спуск, однако лестница и не думает кончаться.