Впрочем, мне не хотелось об этом думать. Не сейчас.
- Хотела бы я это видеть, - как-то отстраненно и в то же время мечтательно произношу я.
- Ты итак можешь это сделать. Все вот здесь, - и его пальцы притрагиваются к моей груди в том месте, где у человека сердце. Я опускаю невидящие глаза туда по привычке, а затем веду их в сторону моего бывшего сторожа.
Качаю головой и убираю его руку со своей груди.
- Нет, - отрицаю я. Возможно, кто-то и говорит, что чувствуют сердцем и что зрение - это одно из пяти чувств, но это не отменяет тот факт, что видеть можно лишь глазами. По-настоящему видеть, а не представлять, не воображать или догадываться. Но потом мое лицо пронзает улыбка, словно вылетевшая стрела. - Но я могу видеть этим, - и я прикасаюсь к его лицу, мягко нащупывая его глаза, которые мой спаситель блаженно закрывает.
Мои пальцы скользят по его длинным пушистым ресницам, словно по ворсинкам какой-то изумительной шелковой бахромы, то и дело возвращаясь туда и обратно, словно ведомые каким-то завораживающим гипнотическим влиянием.
Люди говорят, что действительно можно видеть сердцем. По-моему, не стоит путать обыкновенное зрение с внутренним, ведь они различны даже на самом своем корню: первое показывает оболочку, а второе уже расшифровывает эту оболочку, думает, анализирует... Первое доступно лишь глазам. А второе... Оно действительно исполняется сердцем, и его невозможно отнять никому - невозможно родиться слепым в сердце или лишиться впоследствии. Никакой метановый спирт это зрение не отнимет.
Однако он отнял все-таки у меня первое зрение. То, что было для меня отрадой - в грустные и тяжелые моменты я обожала наблюдать закаты, грозы и радугу. Зрение было моим самым главным другом, если так можно выразиться: оно поддерживало, успокаивало, я проводила много времени, используя это чувство. Сейчас у меня его нет.
Но есть Андрей.
Он заменяет мне зрение.
Его глаза - мои глаза.
Интересно, что случилось с другими девушками, которые были в том заточении, как я? Удалось ли им сбежать, когда половина сторожей были устранены моим спасителем? Или их тоже напоили метановым спиртом, и они теперь тоже слепые, поэтому даже и не знали о возможности бежать?
- Хотела бы я помочь другим девушкам, - говорю я. - Вытащить их оттуда, как ты вытащил меня...
Он сжимает рукой мою коленку в знак ободрения и вздыхает.
- Мы что-нибудь придумаем, обещаю тебе.
И тут мне в голову приходит гениальная, но такая простая мысль.
- Давай расскажем властям?! Передадим все дела в руки специальным органам! Они накажут виноватых!
Воодушевление, нахлынувшее на меня в этот момент, сравнимо только с получением какого-то неожиданного волшебного подарка судьбы.
- Мы не можем.
Мой бывший смотритель оборвал мою радость и подъем, как будто перерезая провод.
- Почему?
Следует пауза, и парень наконец-то отвечает.
- Они устроят им недостойное наказание. Максимум - пожизненный срок за решеткой, но разве этого им хватит?
Мои брови дергаются в попытке нахмуриться, но я запрещаю им сделать это.
Я слышала, что мой бывший сторож врет. Быть может, самосуд для него тоже имеет какое-то значение, но, по крайней мере, за всем этим кроется еще какая-то другая, более значительная причина. Почему он не может ее озвучить?!
- И что ты предлагаешь? - невинно интересуюсь, не позволяя недоверию проскочить в голосе.
Я слышу, как у него сбивается дыхание перед тем, как он отвечает:
- Предлагаю самим сделать с этим что-нибудь.
Я саркастично фыркаю.
- И у тебя есть план?
Все еще неубранной от его лица рукой я чувствую, как у него открываются глаза, щекочущие подушечки пальцев. Затем рядом с ними появляются морщинки, словно мой дважды спаситель улыбается.
- Нет. Но сегодня мы точно не будем ничего предпринимать - нужно отдохнуть. А завтра поедем в Биробиджан.
Я приподнимаю бровь.
- Встречаемся со старыми знакомыми? - с некой горькой иронией говорю я.
Смешок доносится со стороны Андрея.
- Ну не так же сразу!.. К дорогим гостям без подарков не являются, - парень тоже иронизирует.
Я усмехаюсь.
Странно. Еще вчера я даже не думала о том, что можно как-то начать бороться против тех ужасных людей, а сегодня уже строю планы... И все же злое удовлетворение раскатывается по моему телу. Быть может, мне удастся отомстить.
- А что за подарок мы готовим? - с улыбкой спрашиваю я.
Глава 23
Я лежу на кровати, сжимая в руках книгу на первой странице, и вожу по странице пальцами, пытаясь распознать любую неровность. Книга старая, листы в ней шероховатые и тонкие, а строки выпуклые от времени и старинного способа печати. Я сосредоточенно силюсь узнать хоть одно словечко, однако пальцы цепляются скорее за шероховатости, чем за буквы, которые к тому же слишком малы и стоят рядом. Глупо было надеяться, что я смогу что-нибудь почувствовать, но откуда-то это желание почитать нахлынуло на меня и так и не отпускало.