— Та-а-ак… — задумчиво протянул я, с уважением еще раз осматривая слишком уж большой по размеру стружечный лист.
И как за него браться?
Откинув мокрую от прошедшего дождя пленку, я приподнял один из листов, потянул на себя и все шло неплохо, но потом понадобилось его поднять и как-то отнести к месту будущих работ.
Может волоком попробовать?
Я глянул на грязь под ногами, потом на чистенький лист фанеры. Хм… Попробую поднять над головой, размаха рук вроде хватает, чтобы взять за края с узких сторон.
Поставил на ребро, ткнувшись головой в середину, на самом деле сумел сомкнуть пальцы на краях полотнища, чуть наклонив лист, поднял его и радостно заулыбался из-под него — получилось! Теперь осталось донести аккуратно…
Пошатываясь, с запасом обходя все препятствия, я дотащил лист до указанного места работ, опустил на обрезки и опилку рядом с углом и облегченно выпрямился, потирая макушку. Ну вроде неплохо получилось! Осталось притащить еще примерно листов так пять-шесть, думаю и выставить их рядком вдоль стены, а потом уже браться за шуруповерт.
— Так-то зачем таскать? — закрепивший на крыше один из металлических листов Виктор ловко спустился вниз по приставленной самодельной лестнице, шагая по деревянным перекладинам так же легко как по земле.
Оказавшись рядом с фанерой, он поманил меня, нагнулся, подобрал какую-то веревку:
— Вот так сподручней будет. Р-раз!
Он выпрямился вместе с листом, шутя удерживая его в вертикальном положении сбоку от себя, при этом углы полотнища были захвачены веревкой, за нее он и держал собственно фанеру, другой рукой чуток придерживая сверху.
— Так сподручней — повторил он.
— Да там и фанеронос валяется! — крикнули сверху.
— О, точно. Да вы богато живете — рассмеялся Виктор, за несколько секунд отнеся лист и вернувшись — Так еще легче.
Вооружившись оранжевым странноватым приспособлением, он показал мне как правильно подхватывать неудобные большие листы и как переносить. Потом пояснил как «пополнить» запасы моего строительного пояса саморезами, чтобы было удобно их доставать, где и как подвесить шуруповерт, а потом, что оказалось самое главное, он умело и дополняя все крепкими матерными выражениями, удивительно хорошо вписывающимися в процесс обучения, показал как в одиночку поднимать и ставить стружечные листы на нужное место, как «наживлять» на стену и потом уже винтить намертво. Причем показывал он все прямо на мне, подправляя, где надо мне руки и стойку, показывая ошибки в работы с пляшущим с непривычки шуруповертом и заодно покрикивая на отпускающие насмешливые шутки товарищей. При этом я лажал безбожно. Особенных мук доставляли попытки наживить саморез на голову шуруповерта, приставить к плите, надавить и ввинтить — и все в крайне неудобной позе, когда плечом держишь саму плиту и от этого одна из рука крайне ограничена в движении. У Виктора все получалось влет — шлеп, вжух, шлеп, вжух. У меня же саморезы один за другим улетали в неизвестном направлении едва коснувшись рабочей поверхности. Но я старался изо всех сил, подмечал всякие сразу тонкости у Виктора, на ходу пытался приноровиться и… потихоньку дело пошло.
Через двадцать минут я наконец-то привинтил первый лист — я сам! Без чужой помощи! — ощущая такую радость, словно только что диплом о высшем образовании получил. На второй лист ушло пятнадцать минут, плюс я умудрился ободрать щеку об одну из деревянных стоек каркаса, когда не удержал фанеру. С третьим листом я справился меньше чем за десять минут, ощущая уже удвоенную радость от вида растущей на глазах пусть хлипкой, но все же стены — и я создавал ее сам! Сам! За шиворотом кололись мелкие опилки, с лица течет грязный пот, щека горела огнем, меня укусила под лопатку какая-то летучая гнида, но я продолжал радоваться и почти машинально принял входящий звонок, после чего уже куда более умело занялся установкой на место четвертой стружечной плиты, которую строители упорно именовали фанера или оэспэшкой.
— Алло?
На мой дежурный и чуток одышливый приветственный вопрос ответ прозвучал максимально неожиданный и озвученный крайне недовольным полузнакомым голосом:
— Ну а тебе чего от меня надо?
Не поняв, я удивленно тряхнул головой, сбрасывая с волос опилки, утер глаза от соленого пота и попробовал вникнуть в суть вроде как некой претензии:
— Не совсем понял… вы кто?
Телефонный спам? Мошенники? Но голос реально знакомый — очень высокий, почти тонкий. Стоп… это же… Прежде чем на той стороне линии ожили, я обрадованно рявкнул в трубку: