— Торопишься ты, — недовольно проворчал Николай. — Нагнетаешь тут…
Впрочем, в его ворчании не слышалось слишком уж большого осуждения — ведь я уже рассчитался с ним за все оказанные услуги и загрузил новыми на несколько дней вперед. Забор, ворота, туалет, колодец, разводка электричества, работы внутри бытовки — и это только часть достаточно срочных дел, за каждое из которых я расплачивался лично с Николаем, а как он рассчитывался с исполнителями — я уж не знаю.
— Тут приходили здешние строители, — добавил тракторист, швыряя окурок в лужу, — жаловались, что мы их хлеб перебиваем.
— И что?
— Как пришли — так и ушли, — сплюнув туда же, где с шипением утонул окурок, он подкурил следующую сигарету. — Проблем нет.
— И хорошо, — кивнул я, глядя, как забравшиеся на крышу бытовки рабочие снимают крюки с тросами. — А внутрь уже можно?
— Можно, — кивнул Николай. — Если не жалко там все в грязи изгваздать.
Посмотрев на покрытые грязной жижей сапоги, я с недоумением спросил:
— А как тогда?
— Говорю же тебе — торопишься. Сначала лес валят, потом корчуют, землю перепахивают, чтобы корни выдернуть, потом выравнивают, боронят, засевают газонной травой и уже через месяц думают, что тут и где ставить и строить. Земля подсохнет, травой порастет, ходи себе в удовольствие.
Я пожал плечами:
— Время поджимает.
— Оно и видно.
— Мне бы коробки закинуть…
— Коробки закидывай. Ушки в двери уже есть, замок по твоей просьбе я купил навесной. Ну а нам тут еще работы на день-два — пни тяжело поддаются.
— С грязью можно что-нибудь поделать?
— Хе! С этой-то кашей, да еще и в дождь? Ну… можем заказать паллеты, набросать перед бытовкой, сверху порченными дешевыми досками прикрыть… ну или высыпать в грязь самосвал щебня, хотя это встанет в копейку.
— Начнем пока с паллет, — улыбнулся я. — И досок.
— Торопишься ты, — повторил Николай.
— Тороплюсь, — снова признал я и удивленно рассмеялся. — Вот сам не знаю почему — но прямо тороплюсь. Так я коробки закину в бытовку и поеду обратно в город. Главное — такси суметь сюда вызвать.
— А твоя машина где?
— Загнал на диагностику.
— В Москве?
— Нет, тут рядом — в Кашире. В гаражах там один дядечка бородатый.
— В желтом комбинезоне?
— Ага. Знаете его?
— Он мужик толковый. Раньше в запоях постоянных был, но сейчас зашился. Дело свое знает и в деньгах не обманет. Сыновья у него тоже не безрукие. Не то что мои…
— А ваши?..
— В Москву подались. Хотят в офисах сидеть и кнопки тыкать, — буркнул Николай, и на этот раз неодобрения в его голосе было куда больше. — Учатся сейчас в университетах, а я их учебу оплачиваю уже какой год. Хрен бы и копейку дал! Но жена — как комар над ухом…
— К-хм…
— Хотя старший все же меня радует. Как отсидел свое, так вроде за ум взялся — поднимает сейчас одну ферму полузаброшенную. Как у тебя закончу, к нему поеду — хочет старый коровник развалить, пока тот сам не рухнул. Потом познакомлю вас. Вы похожи.
— Чем же?
— Торопливостью, — проворчал Николай и, швырнув окурок в лужу, зашагал к манипулятору, где о чем-то спорили его рабочие и водитель. — Пойду рявкну. А то по роже его вижу, что хочет больше денег. А хер ему!
На этот раз с вызовом такси в глушь не повезло — приложение промурыжило меня минут сорок, все обещая вызвать машину и радостно сообщая, что есть несколько машин рядом, но чуда не случилось, и я остался без такси. Да и пофиг, вот честно — пофиг. Дождик закончился, усилившийся ветер разогнал тучи, в носу буквально взрывались ароматы освеженной дождем природы, и я никак не мог надышаться, шагая по поросшей травой обочине поселковой дороги. За спиной — рюкзак с девайсами, к связке ключей в кармане добавился еще один от бытовки, на уже невидимом отсюда участке продолжал рычать двигателем трактор, а к этому звуку добавилось тарахтение бензопилы — после разговора с пришедшим познакомиться соседом Михаилом выяснилось, что граница моей земли проходит чуть дальше и надо свалить еще с десяток высоких толстых берез. Мне было жалко березы, но мужики пояснили, что рано или поздно это делать придется и лучше озадачить тяжелую технику корчеванием пней сейчас, чем когда я посажу газон и клумбы, а по всему этому проедется колесами трактор, оставляя за собой глубокие борозды. После этих резонов возражений не осталось, и я едва успел дойти до конца подъездной дороги, как услышал за спиной стон падающего дерева. И никакой печали я не ощутил — да, жалко красавицу березу, но мне почему-то было скорее радостно. Наверняка похожие ощущения испытывали мои далекие предки из крестьян, когда отвоевывали у леса очередной метр для будущего поля под пшеницу или гречиху…