Я хватаю сумку и скатываюсь по лестнице. Нана кричит мне вслед. - Джейд! Джейд, погоди!
Я останавливаюсь на лестнице. Медленно оборачиваюсь к входной двери. Нана стоит там в своем сером платье, ее брови сведены вместе от беспокойства. Она жива. Жива! И я позабочусь о том, чтобы так и осталось. Я поднимаюсь по ступенькам налитыми свинцом ногами. Я знаю, это будет самый последний раз, когда я поднимаюсь по этим ступенькам, самый последний раз, когда я вижу лицо этой женщины и мне так больно. Это слишком больно. Я ставлю мешок со стеклом на ступеньку и подбегаю к ней, обнимаю ее. Я хочу выплакаться на ее плече. Кто-то с сердцем мог бы плакать. Я зарываюсь лицом в ее шею и шепчу. - Нана, мне так жаль. - С этими словами я вырываюсь из ее рук, хватаю мешок и убегаю.
Рысь ждет.
Я бегу, толчками вдыхая воздух. Чем я почти стала? Что я сказала Коннору? Предательство течет в моих венах и я хочу выпустить эту кровь. Если бы я могла плакать, я бы утопила мир в слезах.
***
Переулок Рыси - это туннель из холодного воздуха. Я спотыкаюсь, когда тень шагает прямо из кирпичной стены. Я щурюсь и вижу как ко мне идет Рысь. На миг он останавливается, затем, словно спохватившись, раскрывает объятья, чтобы принять меня. - Джейд, ты пришла. - Его голос похож на бархат.
-Конечно! Конечно, я пришла. Я…
Я начинаю идти к нему и в его распростертые объятья, когда электричество пронизывает воздух, и я вижу как синий удар молнии ударяет в землю между нами. Я смотрю вверх. А, вот он где … тот самый молодой человек, из мира за пределами школы …те же самые пронзительные голубые глаза и фарфоровая кожа, он парит позади Рыси … летая.
У меня отвисает челюсть.
Молодой человек заводит руки за спину и вытягивает два сверкающих меча с изящными светящимися надписями, выгравированными на лезвиях. Глаза Рыси распахиваются, а затем он издает скрипящий звук. Его голос дрожит, - Нет. - Мечи юноши скрещиваются перед ним, сужая тонкую границу между их острыми кромками и шеей старика и заставляют того умолкнуть.
- Нет! - Кричу я, прикрывая рот руками, пока клинки отсекают голову Рыси от тела и она катится, пятная траву позади него. Его тело обрушивается на землю. Юноша бросает взгляд сначала на меня, а затем на голову, истекающую кровью на тротуаре. Он возвращает клинки на место, хватает голову за волосы и шагает ко мне, его глаза сверкают свирепой энергией.
Я поворачиваюсь и собираюсь убежать, но тут мой взгляд падает на лишенную тела, с остекленевшими глазами голову у него в руке. Моя грудь опадает, из меня вырывается ветер. Мои мышцы напрягаются пока нечто … нечто липкое и черное словно деготь … пузырится и просачивается мне в вены. Оно разворачивается, проникает в меня все дальше и дальше, поглощая. Затем на миг мир вспыхивает красным, а потом, очертания и освещение искажаются. Человек передо мной отступает, и в этот миг, я вижу пульсирующий синий шум, сотрясающий его, словно его вены - это синее пламя и в самом центре его, там где должно находиться сердце, находится расширяющийся шар неистовой кобальтовой энергии.
Ярость … ужасающая, неистовая и незнакомая … калечит меня. Я складываюсь вовнутрь и затем чувствую, как она взрывается внутри, и вижу себя с огромного расстояния. Я ушла, отсоединилась. Но мое тело голодное и порочное. Я бросаюсь на мужчину.
- Нет, стоять! - В голосе мужчины слышно отчаяние. Он выбрасывает вперед руки чтобы отразить удар. Я не уступаю, не колеблюсь. Я не обращаю внимания на мольбу в его голосе и дорого ему стою, пока захватываю меч. Тот шипит в моей руке. Его вес кажется правильным. Я сжимаю рукоятку и описываю мечом широкий полукруг в воздухе перед тем, как нацелиться на шею юноши. Он отскакивает прочь, я маневрирую вокруг него и наклоняю клинок для еще одного удара. Он не нападает в ответ, просто уходит из под удара. Затем он стоит передо мной, руки подняты ладонями вперед, сдаваясь. Ахнув, я бросаюсь с мечом вперед, почему я все еще атакую?
Потому что … он должен умереть.
-Джейд! Нет! - Я услышала слова слишком поздно, мое дыхание прерывается от удивления при звуках моего имени. Лезвие пронзает плоть, но как только это происходит, молодой человек исчезает в шаре синего цвета.
Клинок обжигает мне руку и я роняю его. Я наблюдаю как безголовое тело сочится черной как деготь кровью. Я открываю рот от удивления, ожидая пока умолкнет боль в моей руке. Но она не проходит.
Тепло расширяется от меня и за одно дыхание меня переносят в леса далеко от города. Трясясь в отчаянии я стою среди скрученных конечностей деревьев, возвышающихся надо мной и склоняющихся ко мне. Холодно. Слишком холодно. Мое дыхание оставляет белые облачка в воздухе. Безветренно, не воркуют голуби и не шелестят листья. Ничего. Я с трудом подавляю страх и осматриваюсь. Я сижу в середине травянистой полянки. Я вижу нечеткие тени в деревьях передо мной. Медленно поворачиваюсь. Еще больше теней … неподвижных, серьезных, человеческих … справа, слева, за мной. Я окружена.
Я спокойно стою, надеюсь, что проснусь и это жуткое место смоет прочь и оно сменится неподвижным влажным воздухом и отклеившимися обоями с цветочным рисунком. Но все не так. Вместо этого, в пугающем единстве, словно одна тень подключена к другой, все они шагают вперед и останавливаются. Опять, они сдвигаются и подходят ближе. Я все еще не могу разглядеть их лиц, но как только щурюсь, чтобы видеть их четче, они разражаются внушающим ужас шипением. Я уже слышала эту песню, это жуткое напоминание, теперь еще более вероломное, ведь этот хор обрушивается на меня со всех сторон: Ты порочная. Порочная. Порочная. Порочная…
Холод проникает в меня и сжимает все мое тело.
Это - они. Все они. Каждая девочка, которую убил Гравер, здесь. И они здесь для меня. Я смотрю на лицо каждой: молодая, брюнетка с овальным лицом, веснушчатая рыжая, высокая, обольстительная блондинка, старшего возраста, барменша с черными волосами, темнокожая девочка в прелестном платье до колен и затем там, в самой середине, стоит Клара.
Я хватаю морозный воздух и чувствую давящую боль позади глаз. Глаза кажутся такими сухими, словно их царапает сам воздух. Я отворачиваюсь от всех них, пристыженная тем, что не могу выносить их уродство. Их кожа странного, почти синеватого оттенка, их глаза выцвели до намека на цвет среди яркой белизны в их глазницах. Их шеи перекручены, изломаны, руки тянутся. Рты открываются слишком широко, открывая за потрескавшимися губами заостренные гниющие зубы.
Одновременно мертвые девочки останавливаются. Они прекращают двигаться, прекращают визжать. Они на расстоянии нескольких футов, окружили меня как стервятники мертвеца. Я прищуриваю глаза. Девочки не носят их обычную одежду, они одеты в длинные красные плащи, которые волочатся по земле. На миг это успокаивает меня. Не уверена почему, но мне от этого стыдно. Но плащи словно вуали на женщинах, которые мне снились, словно каким-то образом, без своих корсетов, комбинезонов, чулков, сапог, и забавных футболок с мультяшками они не настоящие.
В ту секунду, когда напряжение спадает, девочки кружатся вокруг меня, возвращаются ко мне. Тишина. Затем одним плавным движение их плащи падают на землю. Я всасываю в себя воздух. Спина каждой девочки покрыта рваными, гниющими линиями.
Я визжу. Мой символ, моя закорючка, которую я рисовала снова и снова, мой маленький поток линий и форм, который при повторном рисовании дарил мне освобождение, мир и устойчивость, вырезан на их спинах.
- О, нет … -Это была я. Все это время. Я - Монстр, злобное создание, способное на куда худшие дела, нежели их голубоватые, искаженные лица. Я их убила. Я их всех убила. Образы вспыхивают у меня в мозгу и я не уверена, что реально, а что нет, что мои воспоминания, а что мое воображение. Я думала раньше, что все это выдумала, но теперь я знаю, что была не права. То был вовсе не кошмар. То была я. Я - это кошмар. И нет мне больше спасения. Никакое количество добра не смоет прочь эти грехи, эту кровь. Нельзя больше проливать кровь. Нельзя.