Пару раз на пути я споткнулся и упал, но чудом мне удалось добраться до хижины. Остин все еще работал, так как был только начало дня. Мне стало немного интересно, как он отреагирует на мое состояние, но даже размышления казались тяжелыми.
"Сегодня занятие с Лайсом," — пролетела мимолетная мысль, перед тем как я свалился на кровать и тут же потерял сознание.
Снова образы. Сквозь тьму я слышал чей-то голос. Низкий. В нем чувствовался шок, чуть ли не паника. Хриплый. Это был Остин. На мгновение мир покачнулся, однако я не пришел в сознание. Все затихло.
Я кружился во тьме. Перед глазами горели огни, меняющие цвета и превращающиеся в размытые пятна. Они обретали тут же исчезающие образы. В этом было нечто, оно имело смысл, но я не мог его разобрать. Истина ускользала каждый раз, стоило мне потянуться за нею.
Что-то внезапно обожгло раны, и я чуть ли не пробудился, однако этого толчка все еще не хватало. Я оказался заперт во тьме с галлюциноподобными картинками. Мне стало страшно, но и страх стал просто топливом для пламени.
Я сам того не заметил, как образы затихли и сознание отключилось, оставляя меня во сне.
Знакомая горящая боль была первым, что я ощутил, пробуждаясь. Со стоном я пошевелился и попытался поднять руку, однако нечто сдерживало ее. Что-то мягкое. Все тело было завернуто в нечто мягкое, и на самом деле раны болели не так сильно.
Открыв слипшиеся глаза, я, немного недоумевая, уставился на деревянный потолок. Сознание казалось немного спутанным, и мой взгляд тупо скользнул вниз. Тело скрывало одеяло, однако этого движения глаз оказалось достаточно, чтобы я заметил еще одного человека в комнате.
Остин сидел на стуле, свесив голову вниз и скрестив руки на груди, тихо похрапывая. Он выглядел обеспокоенным.
Меня уколол стыд за то, что я принес ему столько беспокойства.
Будто почувствовав на себе взгляд, старик перестал храпеть и открыл глаза, уставившись на меня.
— Ты очнулся! — тут же воскликнул он и вскочил со стула, наклонившись и приложив руку к моему лбу.
— Да, — прохрипел я. Голос был настолько сухим, что я даже вначале не узнал его.
Остин тут же протянул бурдюк, заливая воду между губ. Я жадно впился в поток, поглощая влагу, пока старик не отнял его. Недовольное фырканье вырвалось из меня, но все же я ощутил облегчение.
— Ну и заставил ты меня понервничать! Пришел домой побитый, со сломанной рукой и даже не просыпался, сколько бы я тебя ни тряс! Слава богам, ты выжил, — облегченно вздохнул он и откинулся обратно на стул. — И кто тебя так отделал на этот раз? Я впервые вижу тебя в таком плохом состоянии.
— Гал и шавки. Я был уставший после тренировки, а у него откуда-то оказался настоящий меч. Все, что я мог, это просто терпеть побои, — отведя взгляд, выдохнул я.
— Снова он! Проклятье, это все заходит слишком далеко! Они чуть не убили тебя, да вы же родственники! О чем вообще думает его отец? Нет, это зашло слишком далеко, такое больше оставлять нельзя, — Остин возмущенно сжал кулаки и нахмурился.
Я посмотрел на него и увидел решимость и гнев в его выражении. Он оскалился, будто дикий зверь, и на пару секунд я даже испугался. Старик больше не был похож на обычного себя, скорее он напоминал тот свой старый образ, о котором я иногда слышал из рассказов солдат. Яростный, упорный и дикий.
— Не стоит делать что-либо. Пожалуйста, — конечно, я хотел, чтобы эти черти понесли наказание, однако я хотел это сделать сам. Я должен был отомстить, да и мне не хотелось, чтобы Остин делал нечто подобное ради меня.
— Не переживай. Просто отдыхай. Я со всем разберусь, — не слушая, он тут же встал и твердо зашагал к выходу. Сам дом дрожал от тяжести его поступи.
В постели я пролежал несколько дней. Не знаю, что произошло в тот день с Остином, узнать было неоткуда, однако вернулся старик угрюмым и разгневанным. На мои вопросы он не отвечал. От Лайса также не было вестей.
Эти дни я потратил на медитации, продумывание кучи планов мести и учебу, так что время прошло не зря. Теперь я ощущал вечно бушующую энергию, не дающую мне спокойно отдыхать. Я снова вспомнил, каково это — иметь цель.
Когда же Остин все же разрешил мне выйти, я тут же направился на кухню, чтобы разузнать все слухи. Все вокруг как обычно казалось шумным и быстрым. Держа правую руку в перевязке, я подошел к яростно мешающей тесто поварихе.
— Старик Остин? Ох, и шуму же он поднял дня два назад. Представляешь, он пошел прямиком к Аскелу и отчитал того за сына! Я, конечно, не видела лица нашего господина, однако по словам свидетелей он был красным как помидор. Ох, хотела бы я это видеть. Видимо, Остин потерял еще не весь запал. А я уж то думала, что после смерти своего господина он совсем стал дряхлым, — рассмеявшись, толстоватая Лара смахнула седую прядь волос со лба, глянула на меня блестящими глазами и снова вернулась к работе. Ее руки были полностью покрыты мукой, но даже так в них чувствовалась сила, ярко контрастирующая с морщинистым лицом.