– Я не могу здесь остаться. И ты знаешь причину. К тому же ты обещала присмотреть за ней, пока меня не будет. – выразительно смотрю на подругу, от чего она опускает глаза в пол.
Как она не понимает, если я останусь, то меня ждёт участь похуже смерти. Меня ждёт жизнь под гнётом Сенатора. Он маньяк ей Богу, я не знаю, как остальные этого не видят, возможно, они все понимают, но их политика такая: «пока меня не трогают, я не влезаю в неприятности».
– О, нет! Он идёт в нашу сторону! Не оборачивайся!
Поздно… К нам уверенной походкой движется этот монстр. В своём коричневом строгом костюме, конечно потрепанном временем, но в чистом и с галстуком. «С галстуком!» кто их вообще носит в наше время и в нашем месте? Ему примерно лет сорок пять или около того, карие глаза, которые, кажется, смотрят в самые недра твоих потаенных страхов и вытягивают их на поверхность, тоненькие губы, как две струны, прямые и безжизненные, нос с горбинкой, я надеюсь, что когда-то он был сломан. От этой мысли мои губы растянулись в улыбке, и вот я уже рисую в своём воображении: "сейчас он подойдёт, и я ему сломаю нос ещё раз, и там появится горбинка размером с кулак". Мммм, заманчиво, даже очень.
– Джей Хелена Морис, Дженни …
– Крайтон, сэр. – пискляво подсказывает моя подруга и буквально начинает склонять голову в поклоне.
– Ах да, конечно! Дженни Крайтон. Добрый день, милые леди. И я надеюсь на общее благоразумие и понимание того, что в этих стенах более безопасно, нежели наверху. – выразительно смотрит на меня.
– Это, смотря для кого. – будь проклят мой язык, даже в моменты страха перед ним я не могу промолчать.
Блин, я даже вида его не переношу, он словно пиявка, присасывается и забирает все жизненные силы. Из-за него моя мама больна, и, мало того, именно по его указке её не лечат местные врачи.
– Мисс Крайтон? Не оставите нас на минутку с моей суженой? У нас очень личный разговор.
По его взгляду кристально ясно, что это не просьба – это приказ.
– Ааа… да, конечно, Джей, я буду ждать тебя…. Ну вон там.
Указывает в противоположную сторону от отборочного пункта и сбегает, вот же предательница. Хотя… я бы на ее месте сделала то же самое, его компания крайне неприятна. До тошноты.
– Милая, посмотри на меня. – делает шаг ко мне.
– Вы не можете меня так называть, никакая я вам не милая. – шаг от него.
– Как грубо с твоей стороны так разговаривать с твоим будущим супругом. У тебя не может быть более важных дел, чем Я. По-моему, я уже не раз тебе это объяснял.
Так стоп, вот на этом моменте меня может и вырвать. Поднимаю на него глаза и вижу очередную мерзкую улыбку, что расползлась по его лицу, и неотрывный взгляд маньяка, который упёрся прямо в меня. Я знаю, ЧТО именно он вспоминает. Да Сенатор не один раз объяснял мне, разжевывал свою истину до треснувших рёбер. Он – мой повелитель, а я – слуга, посланная на его жизненный путь, чтобы служить и боготворить. Ну уж нет. Пока жива, я не смогу смириться с этим.
– Да никогда в жизни! Меня от вас тошнит, и становится безумно мерзко только от мысли …. Да я даже слов не могу подобрать и уж тем более произнести это вслух! Этого никогда не будет, никогда! – слова льются ядовитым потоком. Вокруг много свидетелей, сейчас он мне ничего не сделает. Но после…
У меня перехватывает дыхание, когда он резко хватает меня за руку и притягивает к себе, чувствую запах каких-то трав, которыми всегда от него несёт, надеюсь это лекарство. Он болен и скоро сдохнет. Желательно в муках.
– Я не потерплю от тебя таких речей. Ты же понимаешь, что через полгода, когда тебе исполнится двадцать лет, наш договор с твоим отцом вступит в силу.
Ещё сильнее сжимает мою руку, от чего я невольно вздрагиваю, на что он улыбается и говорит ещё тише:
– Лишь только благодаря этой бумаге, ты и твоя больная мамаша ещё живете здесь, а не на улице кормите одичавших людей.
– Во-первых, отпустите меня.
Вырываю руку из его жесткой хватки и растираю запястье:
– Во-вторых, он мне не отец и распоряжаться моей жизнью он не мог. Это всё ВЫ подстроили. Мой родной отец так никогда бы не поступил. В-третьих, клала я на вас и ваш договор.
Отворачиваюсь и не успеваю сделать и шага, как до меня доносится его противный тягучий голос:
– Хочу кое-что прояснить. Даже не думай идти на отбор, тебе его не пройти. Ты же знаешь, я постараюсь сберечь то, что принадлежит мне. Хорошего дня, милая.
Срываюсь с места и несусь со всех ног в сторону тренировочного блока. Бегу подальше от Сенатора и его коварного плана. Я здесь не останусь, чего бы это мне не стоило.