Поджал ноги, чтобы они не попали в растекающуюся лужу крови.
«Зачем он это сделал?».
«Сейчас важно не это».
«Что делать?».
«Уже лучше».
«Что делать сейчас?».
«Это правильный вопрос».
Первое желание – уйти, чтобы не связываться с полицией. Но – нет. Нельзя. Так будет только хуже. В лифте стоит видеокамера, если он поднимется к Насте, его срисуют. Если выйдет из дома – попадет на записи авторегистраторов. Он в любом случае на них попал, когда входил. Плюс геолокация его телефона. На его куртке осталась кровь жертвы. Нет, уходить нельзя.
Кроме прочего, без его показаний убийцу поймать будет сложнее.
«А если он не случайно сделал это именно передо мной?» – от этой мысли пробежал холодок по спине.
«Надо вызывать полицию».
Набрал номер. Вызвал.
* * *
Открылась дверь лифта. Какая-то дама с собачкой вышла, увидела труп в луже крови, Глеба, сидящего на полу. Нож рядом с ним. Завизжала.
Дура.
Визг отразился от стен и прокатился эхом по лестнице, по всем этажам.
Дама застучала ладонью по кнопке, спряталась обратно в лифт и уехала. По подъезду еще долго разносился лай испуганной болонки.
Открылась входная дверь. Вошли двое полицейских в форме. Парень и девушка. Патрульные.
– Вот, – махнул рукой на труп Глеб.
Парень схватился за пистолет.
– Это я вас вызвал, – успокоил его Глеб.
– Ага, – патрульные перестали дергаться. – Вы не ранены?
Глеб покачал головой. Полицейские проверили пульс жертвы и встали около тела, не зная, что делать дальше.
Опять приехал лифт. Вышла пожилая пара. Сначала испугались, но присутствие полиции их успокоило. Осторожно, отводя глаза, прошли мимо кровавой лужи к двери.
Открылась входная дверь. Приехал оперативник. Сунул патрульным раскрытое удостоверение, спросил, что тут. Те показали на Глеба. Труп в луже крови опер и без них заметил.
* * *
Опер был мужчиной лет сорока, с короткими усами. Наверное, без усов его лицо выглядело бы немного по-детски из-за маленького рта и узкого подбородка. А с усами – просто коренастый мужчина в расцвете сил, каких много.
Сначала он сделал на свой мобильник несколько снимков. Помещение общим планом, труп, рана крупно, нож. Когда снимал, рядом с уликами разложил карточки с номерками. Проверил карманы и сумочку девушки, нашел кошелек с деньгами и банковскими картами, телефон. Положил их в прозрачные пакеты для улик.
– Они стояли на краю площадки, в ближнем углу, там грязные следы должны остаться, – подсказал Глеб. – Мокро же на улице.
Оперативник поблагодарил за подсказку, нашел и сфотографировал следы, поставил патрульного сторожить это место, чтобы не затоптали до приезда криминалистов.
Когда закончил с уликами, подошел к Глебу.
– Оперативный сотрудник Васильев, – ткнул раскрытую книжечку.
У опера были широкие ладони с короткими толстыми пальцами. Наверное, сильными.
– Глеб Тарский, – парень поднялся с пола.
– Документы есть?
Показал права. Опер проверил, записал в блокноте данные.
– Рассказывайте.
Глеб все рассказал, как было. Заканчивая, на нож показал.
– Руками брал?
– Только в перчатках. Аккуратно. Вот, на куртке полоска крови – видно, что он на меня бросил нож. И еще след от ноги, – Глеб заметил грязь на куртке. – Наверное, и синяк будет.
– Угу… – пробормотал Васильев, повернул парня к свету, сделал снимки куртки и очередные пометки в блокноте. – Жертву или убийцу знал?
– Нет.
– Что тут делал?
– К подруге приехал.
Говорил опер напористо, голосом давил на Глеба, как будто подозревал его. Просто привычка, или действительно подозревал?
– Убийцу описать сможешь?
Глеб задумался. Попытался вспомнить.
– Я на его лицо почти не смотрел. Шапку помню, сиреневую, вязанную, мягкую, косичками сделана. Подбородок не видел, его ворот куртки закрывал. Глаза и нос вроде обычные, ничем не запомнились. Руку помню – в перчатке из коричневой мягкой кожи. Дорогая с виду. Куртка темная. Массивный, плечи широкие.