Лучи света прогрызались через белесый туман. Группы двигались тихо, как будто боялись того, что их ждало впереди. Все были настороже.
То, что показалось в начале помещением, оказалось целой системой комнат, которые использовались как склад для продуктов. Недавно освежеванные туши весели на крючьях, свисавших с потолка, с них еще стекала кровь. Пол покрывал толстый, густой слой крови, жира, хрящей и еще бог знает чего, сплошное кровавое месиво. Каждый шаг сопровождался противным чавканьем.
Я медленно продвигался вдоль туш.
— Сэр, мы что-то нашли. — Группа находилась в двадцати метрах от меня.
Не видя пути, я со всех ног бросился на зов. Туши, преграждавшие мне дорогу, отскакивали, звеня цепями, бьющимся друг о друга. Под ногами что-то хрустело, пару раз я поскользнулся, едва не упав.
Когда я подбежал к месту, куда меня звали, группы, идущие неподалеку, которые услышали призыв, уже стояли по бокам небольшого дверного проема. Их головы были опушены.
Вбежав внутрь комнаты и растолкав стоявших у входа бойцов, я оторопел. Мне казалось, что оба моих сердца перестали биться, все тело налилось свинцом. Пистолет глухо упал на пол, руки повисли безвольными плетьми.
Более двадцати тел висело на крючьях, подвешенные за ребра. Их тела были истерзаны, многие были лишены конечностей, у некоторых была кусками срезана кожа. Все говорило о том, что люди умерли мучительной смертью. На их головах висели мешки из черной непроницаемой ткани.
— Нет… Нет… — Слезы, боль, отчаяние сковали и парализовали меня, но я все равно шел к телам. Внутри меня бушевала жгучая боль. Я остановился у одного из тел. В ушах стоял звон, я не слышал, что мне говорили бойцы. Аккуратно, дрожащей, здоровой рукой, я приподнял тело и снял с крюка. Ко мне прильнуло обмякшее тело. Я упал на колени.
Все мое тело дрожало, моя здоровая рука онемела. Переборов себя, я снял с её головы мешок.
— Нет… — Слезы залили мои глаза, мне казалось, что я просто выл. — Прости меня, умоляю тебя. — Нет… — Слезы залили мои глаза, мне казалось, что я просто выл. — Прости меня, умоляю. НЕТ!
Джейн не заслуживала такой участи, никто не заслуживал. Её русые волосы были пропитаны кровью, лицо было в ссадинах и синяках. В уголках губ была запекшаяся кровь. Глаза, её голубые глаза были открыты, они смотрели на меня. В них не было отголосков пережитых мучений и страданий. Они сохранили свою теплоту и спокойствие.
Она сопротивлялась и долго боролась. Кисти на её руках были вывернуты, вдоль тела шли глубокие порезы и кровоподтеки, местами достигавшие костей. Сухожилия на ногах были перерезаны. Джейн сопротивлялась и боролась, она была сильной и доброй женщиной, любящей матерью и любимой женой.
Я крепко сжимал её бездыханное тело. Как бы мне не было больно, я не мог её вернуть. При всей своей силе и живучести, я был простым человеком. У моих создателей получилась сделать меня сверхчеловеком, но душевную боль они не смогли убить.
Собравшись с силами, я встал с колен, аккуратно держа Джейн на руках.
— Снимите людей. — Железным голосом скомандовал я. — Передать приказ всем группам не уничтожать врагов, всех оставшихся брать живыми.
Безудержная ненависть полыхала внутри меня, готовая сжечь все на своем пути.
— Они заплатят за содеянное, все до единого.
Развернувшись, я вышел из помещения. Солдаты в ужасе расступились, уступая мне дорогу.
************
Бой за дом дикарей продолжался не долго. То, что от него осталось больше не являлось строением. Окна и перегородки были изрыты пулями. Большая часть здания обрушилась из-за стрельбы танков. Весь третий этаж горел. Густой черный дым валил из окон и входов. Все, что осталось от здания горело.
Мы насчитали более тридцати убитых и восемнадцати тяжелораненых. Три транспортера больше никогда не смогут тронуться в путь, но победа того стоила. Более тридцати пленных стояли, столпившись в кучу перед зданием, окруженные плотным кольцом. Многие из пленных были женщинами и детьми. Они рыдали, плевались и проклинали нас.
— Вы все трупы! — Я стоял напротив пленных. Позади меня стояли мои бойцы. — Но, говорите мне! — Дикари молча смотрели на меня, в их глазах читался ужас и мольба. — Перед тем как умереть, вы объясните мне зачем вы напали на наши селения? Что вы хотели получить? А самое главное, зачем вы замучили пленных?
После моих слов настала тишина, женщины и дети рыдали.
— Отвечайте мне, живо! — Направив пистолет на ближайшего ко мне дикаря, я выстрелил. Прохрипев, что-то невнятное он замертво рухнул.
— Мы не виновны. — Раздался голос откуда-то из гущи пленных.