Эш покрутил в руках свой простецкий посох, а потом поднялся на ноги. Он вытянул его в сторону леса и произнес:
— Огонь!
Сперва ничего не происходило, а потом «палка» исторгла маленькую искорку. Народ вновь покатился со смеху, и парень застенчиво заулыбался, почесывая макушку.
— И не стоит забывать, — шепотом бывалого рассказчика добавил Мервин. — Что плащ Пепла, позволяющий ему парить, сделан из воспоминаний ветра. А твой больше похож на штопанную половую тряпку.
— Неправда, — пробурчал Эш. — Просто ветер многое забыл и мне пришлось подшить плащ.
— Ну парить-то ты не можешь! — сквозь смех продавила Березка.
— Еще как могу! — воскликнул житель цветочного луга. — Смотрите!
Эш воткнул посох в землю и схватил края плаща. Как-то комично согнувшись, пародируя птицу, он начал размахивать руками и смешно ухать, носясь по всей поляне и иногда подпрыгивая и кувыркаясь через спину.
Ребята заходились в хохоте, и никто так и не заметил, как трава в месте, где стоял посох, начала жахнуть и чернеть, будто сгорая изнутри.
— Ладно, — пропыхтела Мери, утиравшая выступившие от смеха слезы. — Возвращайтесь к тренировке. Еще один бой, а потом выдвигаемся.
Эш, устало вздохнув, вытащил из земли посох, ногой разметал сожженную траву и принял боевую позицию волшебника, схватив оружие двумя руками и выставив его вперед. Для Пепла это был вовсе не бой, а тяжелая постановка глупого спектакля. Когда Лари вновь замахнулся своим прутом, волшебник вспомнил как сражался в первый раз и как это сражение изменило его судьбу.
27ой день месяца Нуст, 310 год, Срединное царство, Королевский дворец.
Газранган сидел на троне, размышляя о чем-то своем. Наверное, это «что-то свое» касалось неких государственных дел, заговоров, интриг, экономики и прочих проблем, которые приходят в тот же самый момент, когда на голову ложится золотая корона. Впрочем, никто не мог сказать точно, о чем думает молодой мужчина в расцвете сил, лишь недавно женившийся на первой красавице трех королевств.
— Мессир, — в Малый Тронный зал заглянул камердинер. — Его магичество первый Архимаг прибыл.
— Спасибо, — кивнул король, считавший, что вежливость со слугами — вернейшая политика. — Будь любезен, пригласи его зайти.
— Сей момент, мессир.
Камердинер, щелкнув каблуками своих блестящих, черных туфель, скрылся за дверьми. Спустя мгновение через них прошел человек весьма необычного вида. На голове у него красовалась красная тюбетейка, из одежды наличествовала лишь лиловая роба с оборками на рукавах, а в руках он держал длинный посох из белого дерева.
— Мессир, — поклонился первый придворный Архимаг.
— Проходи Артур, — король, привстав, приветствовал человека, веселившего его в детстве различными фокусами. — Как твоя спина?
Архимаг прошел к трону и сел рядом с королем — такой почести были удостоены немногие. Впрочем, именно для таких немногих рядом с двумя тронами красовались резные табуретки из черного дерева — самой дорогой древесины на известных картографам землях безымянного мира.
— Как и положено в моем возрасте — ноет, — улыбнулся Артур, поглаживая длинную, серебряную бороду, доходившую шестифутовому магу до пояса.
— Может возьмешь отпуск? — подмигнул король, что совсем не соответствовало его высочайшему положению.
— Что бы вы, Ваше Величество, наводнили дворец балаганными фокусниками? Никогда в жизни!
— Я так и знал, — якобы разочарованно вздохнул Газранган. — Ты никогда не любил цирк.
— Зато вы его просто обожаете. Благо, это увлечение разделяет ваша прекрасная жена.
— Это да, — и тут король, с присущей ему строгостью, резко перешел к делу. — Но я позвал тебя по другому поводу.
— Я в вашем распоряжении, мессир.
— Артур, полгода назад я попросил тебя взять в обучение одного юношу.
Лицо Архимага мигом помрачнело, а уголки губ задрожали в негодовании. Это просьба стала для престарелого магика самым тяжелым испытанием за всю его жизнь.
— Все так, мессир, — кивнул маг.
— Сегодня я бы хотел узнать, каковы его успехи в нелегком деле волшебства.
— Они, без всяких сомнений, поражают, мой король. Еще не доводилось мне видеть адепта поглощающего знания с подобной скоростью. За эти неполные полгода, еще до первого снега, он овладел двумя формами огненной магии и постиг тайные знания почти семидесяти Слов. Даже вспоминая себя в его годы, я не мог похвастаться таким талантом. Поистине, мессир, вы привели во дворец великого гения волшебства.