Эдриан подводит меня к лифту и нажимает на кнопку. Я напрочь забываю о наставлениях Артура, мне некогда разыгрывать драму и разводить сопли — сейчас хочется всех и все осмотреть. Я снова оглядываюсь по сторонам и считаю — помимо нас с Тайлером и Джеймсом, здесь еще пятеро заключенных, каждого из которых сопровождает рейнджер. Значит еще одиннадцать человек либо уже нас ждут, либо еще не приехали. Я встречаюсь взглядом с молодой девушкой, тоже одной из заключенных. Она наклоняет голову, с интересом рассматривая меня, и от пронзительного взгляда ее синих глаз мне становится не по себе.
В лифте я долго всматриваюсь в свое отражение в зеркальной стене. Я не видела его долгие месяцы, и сейчас едва ли узнаю себя. Волосы заметно отросли, но выглядят неопрятно, поэтому я собираю их в высокий хвост. Я похудела, и это не сыграет мне на руку, если придется с кем-то драться. Эдриан замечает, с каким интересом я рассматриваю себя, и усмехается. Мне хочется послать его к черту и сказать, что я не любуюсь, а оцениваю свои шансы на выживание, но вдруг осознаю, что мне плевать, что он думает.
Двери лифта открываются, и мы выходим в просторный зал. Здесь я уже была, но сейчас многое изменилось. В центре зала полукругом стоят ровно двадцать больничных кроватей, мне даже считать не нужно, и так все более чем понятно. Больше половины из кроватей уже заняты — узников приковывают к ним ремнями, словно умалишенных в психушке. Это меры предосторожности, потому что нередко во сне люди размахивают руками, брыкаются и вздрагивают всем телом. Особенно когда умирают.
К нам навстречу идет женщина в белом халате, с темными волосами, собранными в тугой пучок. Я поворачиваюсь к Эдриану, чтобы он снял с меня наручники, и он тут же их отключает. Потом долго смотрит на меня, словно хочет что-то сказать, но передумывает и отходит в сторону. Женщина останавливается передо мной, поправляет тонкую оправу очков и внимательно рассматривает мое лицо.
— Номер? — спрашивает она ровным, спокойным голосом.
Я даже на секунду теряюсь, а потом вспоминаю, как ко мне обратился в камере Эдриан.
— Семнадцать.
— Следуй за мной, — говорит женщина, разворачивается и уверенно направляется к одной из кроватей.
Я почему-то оглядываюсь на Эдриана, но он не смотрит на меня. Страх снова подкатывает тошнотой к горлу, но я заставляю себя подойти к кровати. Чуть поодаль я вижу Тайлера, который о чем-то негромко разговаривает со склонившейся над ним медсестрой. Джеймс медленно опускается на свою кровать и откидывается на ее спинку.
— Садись, — медсестра осторожно давит на мои плечи, и я без сил опускаюсь на кровать.
Руки начинают дрожать, и женщина замечает это. На секунду ее взгляд смягчается, но она быстро берет себя в руки.
— Дать успокоительное? — осведомляется она, но я качаю головой.
Я была права, когда сказала Артуру, что притворяться не придется. Мне действительно не на шутку страшно. Я складываю руки на животе, стараясь унять дрожь внутри, но получается плохо. Чтобы отвлечься, смотрю по сторонам. Из двадцати человек тринадцать мужчин и семь женщин. Большинство из них среднего возраста, но есть и молодые, вроде меня и моих двух спутников, и той девушки с синими глазами. Многие выглядят взволнованными, две женщины даже всхлипывают — одна шумно шмыгая носом, вторая давится рыданиями и зажимает рот руками. Медсестры вьются над ними, предлагая то воды, то успокоительного. Но есть те, кто чувствует себя спокойно, среди них Тайлер и девушка, смотревшая на меня внизу, двое парней справа от меня и взрослый мужчина на самой последней койке. Я перевожу взгляд на Джеймса, но он смотрит куда-то в сторону и, кажется, даже не собирается сталкиваться с кем-либо взглядом.