Двуликие, синхронно хлопнув крыльями, послушно развернулись к северу, набирая высоту. Пленный квоннец, барахтаясь под сетью, словно та весила целую гору, метнул на Марона раздосадованный взгляд.
— Ты солгал, чеел-век. Эта тиинна не твоя. Я чувствую!
— И не твоя тоже, — парировал Марон, опуская руку с цепью. Быстро смотав ее, зацепил за луку седла, спешился и склонился над квоннцем. — Я отпущу тебя, но в последний раз. Запомни и передай своим: ещё хоть одного поймаем на своей стороне — и перемирию конец.
Двуликий хищно оскалился в ответ, но когда Марон сдернул с него сеть и отступил, загораживая собой все еще сидящую в седле Рэйлин, тот взмахнул крыльями, оттолкнулся ногами от земли и неуклюже взмыл в воздух, заваливаясь на раненый бок.
— Зачем ты отпустил его? — возмущенно воскликнула Рэйлин, провожая квоннца взглядом. — Ведь они снова вернутся!
— Вернутся с войной — получат войну, — глухо ответил Марон, тоже глядя на то, как низко и грузно летит над снежным полем крылатая тень. — Я не бросаю слов на ветер.
— Но это… это глупо! Ты ведь взял его в плен. Ты мог допросить его, мог вытрясти из него все, что он знает o Гейз!
— Я поступал так много рaз, — сказал Марон, теперь глядя на то, как мчится к ним, вздымая лошадиными копытами снежные вихри, отряд патрульных. — Но ничего не добился. Пленные квоннцы предпочитают погибнуть под пытками или от голода, чем сказать о себе хоть что-нибудь.
— Ну и пусть бы!.. — начала она, но вдруг осеклась, увидев выражение лица Марона. — Прости. Надеюсь, ты знаешь, что делаешь.
Отмокая в горячей ванне, Рэйлин хандрила, несмотря на старания Лехим, натиравшей ее мыльной глиной с цветочными отдушками. Кто бы сомневался, что Марон, едва переступив порог дома, передаст ее из рук в руки замковой страже и тут же сбежит с патрульными под предлoгом облавы.
Какой такой облавы, ну в самом-то деле?! Ρэйлин уже не требовалось никаких новых доказательств, чтобы окончательно убедиться: Марон Леннарт скорее сам подставится под удар, чем навредит кому-то из своих драгоценных двуликих.
Взболтнув пальцами ноги, она разрушила башенку из весело сверкавших в воде мыльных пузырей и погрузилась в воду по самую шею.
Лехим, укоризненно качнув головой, отложила мочалку и принялась поливать чистой водой волосы Рэйлин.
— Не грустите, госпожа. Рано или поздно прим-лорд обязательно вернется.
Рэйлин скосила глаза на каминные часы, кoторые неумолимо свидетельствовали о наступлении глубокого вечера.
— Лехим, ваш молочный сын женился на мне понарошку. Вы это знали?
Руки экономки замерли у ее головы.
— Почему вы так решили, госпожа?
— Он сам так сказал. Нииму. Вы знаете, кто такой Ниим? Это бескрылый двуликий, который живет отшельником среди гор. Марон называет его другом. Кажется, ваш воспитанник не слишком разборчив в друзьях.
Лехим медленно осела на деревянный табурет рядом с ванной.
— Вы осуждаете его, моя госпожа?
— Не знаю, Лехим, — честно призналась Рэйлин, вновь поболтав по пенистой поверхности воды пальцами ног. — Не знаю, что и думать. Там, в столице, все уверены в том, что двуликие — наши злейшие враги. Они убили моего отца. И отца Марона. И родителей Гейз. И… они утащили мою подругу. А Марон их спасает. Как это понимать?
Помолчав, Лехим мокрыми руками расправила на коленях передник.
— Последняя война закончилась внезапно, — вдруг заговорила она неузнаваемым, тусклым голосом с оттенком горечи. — Двуликие сотворили Барьер, и вокруг стало так холодно, что люди едва замертвo не падали, замерзая в своих тонких одеждах. Прим-лорд Моргиз, отец нашего лорда Марона, сгинул в тот день, и генерал Хассель, ваш отец, сгинул тоже. Командование остатками войск взял на себя полковник Грэнн, его правая рука. На следующее утро, когда стало ясно, что никто из бойцов, оставшихся по ту сторону Перешейка, не вернулся и уже не вернется никогда, полковник Грэнн собрал всех пленных квоннцев на главной площади, привел Марона, которому едва исполнилось десять, и заставил того, как нового правителя севера, вершить суд. Только это был не суд, а судилище. Марон, бедняжка, тогда и сам не понимал, что за слова его вынудили произнести. А потом пленных казнили — одного за другим. Сначала каждому, еще живому, обрубали крылья, а затем…
— Замолчите, — попросила Рэйлин, прижав ладони к ушам.
Лехим послушно замолчала, глядя перед собой в одну точку. Дождавшись, пока необъяснимая боль в груди утихнет, Рэйлин опустила руки и отважилась поднять глаза.
— И Марон был вынужден на это смотреть?
— Увы. Он винит себя в том, что слишком поздно вмешался, остановив череду казней. Ниим был тем, кому успели обрубить крылья, но не успели казнить. Остальных пленных он велел освободить и отвести к Барьеру. Все они исчезли в ледяной мгле.