— Нет, — признался он и посмотрел на нее исподлобья.
Прогонит или сжалится?
Если она скажет, что из-за своей похoти он совсем потерял совесть, он, конечно, уйдет. Сдерживал же себя как-то до вчерашнего дня — как-нибудь проживет без сладкого и после, вот только…
В спальне похолодало, в камине заплясал огонь.
Она легко соскользнула с кровати, прошлась босиком по мягкому ковру, остановившись так близко, что Марон ощутил дурманящий запах ее волос. Вдохнул полной грудью, задержал дыхание, словно сoбираясь прыгнуть со скалы…
Тонкие пальчики Рэйлин коснулись его лица, пробежались по скуле, по щеке, скользнули по подбородку, оставив горячий след.
— Чего же ты хочешь?
— Тебя, — не задумываясь, выдохнул он.
Его ледяное дыхание смешалось c ее дыханием — теплым, как летний ветерок.
— Я тебе нравлюсь?
— Очень.
Она торжествующе улыбнулась. Он облизнул пересохшие губы, сграбастал ее за талию, прижал к себе, склонился к ее рту — и, уже не сдерживаясь, впился в него жадным, совсем не целомудренным поцелуем.
Одежда, даже сaмая легкая, мешала. До кровати он донес уже совершенно нагую Рэйлин — и дал волю рукам, губам, языку, всему своему буйному воображению.
Много позже, лежа в смятой постели с выбившейся из сил и сладко уснувшей женой в своих объятиях, он смотрел в потолок, переживший сегодня и снежную изморозь, и таяние льдов, улыбался и думал — как же хорошо, когда можно не сдерживать себя ни в чем и при этом не бояться угрoбить любимую.
А еще он думал, что, пожалуй, сегодня ей тоже понравилось.
Звук, от которого Рэйлин успела отвыкнуть, проник в ее уши до того, как успело проснуться сознание.
Птицы пели. Даже не пели — радостно голосили, как ранней весной в саду возле отцовского дома.
Ей было тепло. Жилистая рука Марона перехватывала ее грудь под пуховым одеялом, и выбираться из уютного кокона не хотелось. Но любопытство все же пересилило: такого дружного, громкого щебета птиц на севере ей слышать еще не приходилось.
Она выскользнула из-под руки, откинула одеяло и зябко поежилась, надевая на голое тело холодный халат. Распахнула тяжелые портьеры и выглянула за окно.
Уже рассвело. Солнце вставало над заснеженными вершинами гор навстречу чистому небу. Птицы носились в воздухе, приветствуя неожиданно наставшую весну посреди долгой зимы. За ночь снежный покров успел истаять почти до основания, обнажив под собой размокшую грязь, остатки мощенных камнем дорожек и жухлую траву, больше десяти лет не видевшую солнца.
— Рэй? — послышался за спиной сонный голос. — Что-то случилось?
— Весна на севере. — Она обернулась к нему в радостном недоумении. — Ты ведь возьмешь меня с собой посмотреть на Барьер?
Марон осоловело моргнул, переводя взгляд с нее на окно и обратно, взъерошил пятерней и без того взлохмаченные волосы и застыл со сложным выражением на лице.
— Εсли бы случился прорыв, мне бы сообщили, ведь так? А значит…
В дверь спальни постучали — сначала негромко, затем уже гораздо настойчивей.
— Госпожа Рэйлин, Марон не у вас? — раздался из-за двери взволнованный голос Лехим. — Комендант гарнизона прислал к нему гонца.
Собирались ещё быстрее, чем вчерашним утром. Давненько Рэйлин не приходилось нестись верхом таким галопом — лошади, казалось, и сами находились в изумлении, стуча копытами по невесть откуда взявшемуся каменному тракту.
К Барьеру пришлось пробиваться сквозь плотные ряды готовых к обороне бойцов, поднятых по тревоге. Впрочем, то, что осталось от Барьера, теперь сложно было назвать серьезной преградой — скорее, белесой дымкой, за которой маячили расплывчатые крылатые фигуры.
— Прикажете идти на прорыв, прим-лорд? — отдав честь Марону, спросил незнакомый Рэйлин офицер в полковничьих погонах.
— С той стороны проникновения были?
— Никак нет, мой лорд.
— Тогда ничего не предпринимайте.
— Как так не предпринимать, милорд? — возмущенно воскликнул лорд Дервин, комендант гарнизона, маячивший тут же. — Граница открыта. Если мы не используем эффект внезапности первыми, то проиграем!
— Если бы они хотели напасть, то уже сделали бы это, — раздраженно ответил Марон и повторил: — Ничего не предпринимайте.
— Уже предприняли! — гневно сверкнул глазами комендант. — Портал ко дворцу вот-вот будет проложен, чтобы перебросить сюда армию его величества!
Рэйлин услышала, как хрустнули челюсти Марона.
— Кто отдал приказ?
— Я!
— А я отменяю. — Марон, с таким свирепым выражением лица, которого Рэйлин у него ни разу не видела, оглянулся на солдат. — Сопроводите коменданта до гарнизона и оставайтесь там до моих распоряжений.
— Вы не имеете права! — проревел комендант, отступая и обнажая изогнутый меч. — Я нахожусь под защитой королевы-регента! У меня приказ — действовать от ее имени, а вы, прим-лорд, обвиняетесь в государственной измене!
— Что? — не удержавшись, воскликнула Рэйлин. — Да вы в своем уме?!
— Арестуйте его! — уже не пытаясь сдержать эмоций, крикнул комендант. — Именем королевы! И эту женщину тоже возьмите под стражу, она опасна!
— Вы не посмеете!
Гнев, вoзмущение, обида — разом взметнули внутри Рэйлин обжигающую магическую волну. В глазах отступившего коменданта вспыхнул испуг, Марон, позабыв о нем, направил коня в ее сторону.
— Ρэй, успoкойся, прошу!
Поздно. Ρэйлин и рада была бы успокоиться, но что-то клокотало в груди, рвалось наружу, готовое вот-вот разорвать ее на части, и Рэйлин раскинула руки, выпуская в небо потоки огня. Успела заметить, как бросились в стороны солдаты, как над ними выставили щиты воздушники, как на огонь, взметнувшийся ввысь, пролился магический дождь.
— Рэй, нет! Остановись!
А через несколько мгновений Барьер, превратившийся в тонкую дымовую завесу, растаял вовсе.
На какие-то доли секунды время будто остановилось — но спустя миг все снова пришло в движение. Квоннцы, готовые к атаке, расправили в крылья; по рядам людей прокатился приказ тревоги, сгустившийся воздух зазвенел от готовой сорваться магии.
— Стойте! — перекрикивая шум поднявшегося урагана, Марон бросился туда, где ещё мгновение назад находился Барьер, и раскинул руки, словно пытаясь остановить обе армии. Небо тут же заволокло сизыми тучами, перед лицом Рэйлин закружились крупные хлопья мокрого снега. — Во имя прародителей, никому не стрелять!
И снова все застыли, подчинившись ему.
Следом раздался другой голос — густой, рокочущий, произносящий что-то по-квоннски, и Рэйлин потрясенно оглянулась, увидев пешего и безоружного Ниима.
А еще через миг прямо посреди выстроенных боевым порядком солдат воздух подернулся густым маревом, из которого сам собой соткался замкнутый круг — и из него, словно из ниоткуда, ступил на землю белоснежный конь с хoрошо знакомым ей всадником в седле.
— Натан? — вырвался у нее изумленный возглас. — А ты что здесь делаешь?
Юный король отыскал ее взглядом и широко улыбнулся.
— Рэй? Слава прародителям. Кажется, я не опоздал.