— Да уж… сильно ему досталось?
— Прилично. Головную боль только лекарствами и глушит. Так ещё и не спит! Хоть вы распорядитесь — меня-то он и не слушает.
— Обязательно. Надо будет — к койке привяжем! А как вы в этом отношении?
— Бог миловал… — почесав бороду, отвечает Левин. — Первое правило хирурга — больного вымыть и на стол в одежде не класть! Это и помогло. Вся гадость за дверями оставалась. Медсестры — и то больше огребли. А что до больных и меня — таким вот образом и обходилось.
Видно, что бородач смущен. Здоровому мужику неудобно за подобную ситуацию.
— Осуждаешь? — поднимает он на меня глаза.
— Нет. У вас ведь хирургов не взвод был?
— Один я. Да ещё молоденький лейтенант у локаторщиков — вот и вся наша хирургия! У вас-то как?
— Ненамного лучше. Терапевты есть… человек шесть. Сельские врачи, немного меньше десятка. Окулистов… двое вроде бы. Точнее не скажу.
— Хреново… Солдаты облучились уже давно, у многих симптомы лучевой болезни видны явственно. Слава богу, тяжелых здесь нет, но вот всех прочих — хватает. И что прикажешь делать?
— Я же не врач! Откуда мне знать? У вас опыта больше — вот и берите на себя руководство нашими медиками.
— Вот тебе и здрасьте! Без меня меня женили! Какой к чертям из меня руководитель?!
— Другого опытного врача у нас нет.
— Майор, ты уж впереди паровоза не беги, ладно? Дай хоть до чистого места добраться… Кстати, у вас там как в этом смысле?
— Чисто. Опа! — хлопаю я себя по лбу. — Есть мысля!
Мысль действительно возникла неожиданно. У наших-то ракетчиков, в их подземельях, уж точно что-то есть противорадиационное! Да и врач там имелся — это я хорошо помнил.
— Вот что, доктор, появилось тут некое соображение… Вы обождите меня здесь, хорошо?
Через полчаса с ракетной точки пришло подтверждение. Есть небольшой запас соответствующих лекарств. И врач есть — даже два. Что ценно — оба имеют опыт в лечении подобных больных. С души не то что кирпич — бетонный блок упал! Спешу с этой новостью к бородачу.
Он не спит, сидит и ждет меня на прежнем месте. Выслушав новости, удовлетворённо кивает.
— Ну, хоть что-то… Обрадую Семена, как встанет, а то он уже весь извелся…
Утром следующего дня от уиновцев подошёл бронетранспортер и два УАЗа с солдатами. По моей просьбе, они выделили их для усиления охраны колонны. Заодно сменили часть водителей — те не очень хорошо себя чувствовали. Теперь я за людей уже не так волновался. Три десятка солдат да бэтэр — немного найдётся желающих отведать свинцового гостинца! Да и дорога позади нас должна быть чистой. КПМ и блокпост зенитчиков перекрывали самые ответственные места. А из города должна была выйти небольшая колонна навстречу.
Дойдут! Сейчас в этом сомнений не было. Скорее бы уж…
Пробегаю вдоль колонны, на ходу инспектирую состояние отъезжающих. Не так много прошло времени, но даже и сейчас вижу оживающих на глазах людей. Наш прапор со своими помощниками трудился всё это время, в прямом смысле слова — не покладая рук. И сумел немного откормить оголодавших. Надо будет не забыть сказать ему несколько теплых слов — заслужил.
Огибая автобус, сталкиваюсь с Левиным. Он, как обычно, суров и чем-то недоволен. Впрочем, возможно, так только кажется — внешний вид хирурга тому немало способствует.
— День вам добрый, Игорь Викторович! Что у вас вид такой насупленный?
— Было б с чего веселиться…
— Отъезжаем же! Вернее — вы отъезжаете, мы дальше идём. Вот и сопровождение ваше прибыло, — машу рукою в сторону бронетранспортёра. — Авось, не будет дурных на вас хвост задирать!
— Это добре… хоть без стрельбы дойдём…
— Да что вы такой?! Прямо-таки бука — как в детских книжках! А коллега ваш где? Надобно и его порадовать!
— Да… думаю, он и так уже в курсе…
— Не понял…
— Помер он утром. А мертвые, если легендам верить, всё знают.
— То есть как? Почему помер? Что случилось?
— Сердце. Плюс облучение. Плюс нервы. Да и много чего ещё… До последнего хорохорился, больных поддержать старался. Лег передохнуть — и уже не встал… Просто не проснулся.
Вот оно как бывает… А я так и не поговорил с ним как следует, не успел поблагодарить.
Грешным делом — я тоже любил играть во всякие компьютерные игрушки. «Фоллаут», «Сталкер»… и им подобные. И то, как должен выглядеть в будущем город, подвергшийся ядерному удару, представлял, в основном, по данным играм. Нет, разрушенных и разбомбленных городов я насмотрелся. По ним находился и наползался. Но вот по расхреначенному ядерным зарядом…
Да ничем особенным этот город не отличается. Такие же развалины, такие же засыпанные обломками улицы. Никаких мутантов не видно. Надо думать, что они здесь и не появятся — тайга. Местное зверьё кого хочешь сожрет, будь ты хоть распромутант. Чужакам тут ничего не светит. И в отличие от «Фоллаута», где всё было покрыто равномерным слоем всевозможного мусора и обломков, здесь видны следы деятельности человека. Основные улицы более-менее расчищены. Во всяком случае, проехать по ним вполне возможно. Да, маленькие переулочки загромождены, но, как я понимаю, туда никто и не совался — незачем. Зато оперативно подогнать пожарную машину и потушить загоревшийся дом — вполне возможно, проходы позволяли. И это делали не раз, во многих местах виднелись следы такой работы. Даже и непригодный для жизни, город поддерживался в относительном порядке.
Непригодный — дозиметры на «Мамонтах» негодующе потрескивали. Долго находиться в этих местах весьма нежелательно. По рации отдаю приказ — всем надеть противогазы и ОЗК. Слава богу, этого добра на складах предостаточно запасено, так что и с собою мы его прихватили — даже с избытком. Закрыли окна и задраили кузова — только радиоактивной пыли нам тут не хватало. По уму, так лучше бы объехать город стороной — но никто не знал дороги. Да и в каком состоянии она сейчас находилась? А так, хоть ориентир перед глазами — громада «Дарьяла» возвышалась на горизонте, и цель нашего путешествия хорошо видна.
— «Удав» — «Кубику»!
— В канале.
— Перед основным зданием сверните влево — там у нас санпропускник. Машины вымоем, и люди обработку пройдут.
— Принято. Кузова мы задраили на подъезде, личный состав в ОЗК. Как обстановка в городе?
— Под контролем. Патрули о вас знают, проводят, если что.
Патруль — это обыкновенная армейская «буханка». С наглухо задраенными окнами. Одну такую мы встретили — машина стояла на перекрёстке. Нам приветливо помигали фарами, после чего она развернулась и встала в голову колонны.
Ещё пара километров — и бетонный забор. Свернув влево, мы подъехали к открытым воротам.
Надо отдать должное местному начальству — мужики свое дело знали! Стоявшее передо мною сооружение явно возвели наспех, но с умом!
Стены из бетонных плит, наскоро возведённые по бокам прохода. Торчащие со всех сторон наконечники пожарных шлангов — по ним подали воду, щедро оросившую наши машины. Даже снизу чего-то там брызгало.
Забетонированная площадка для отстоя и дозиметрического контроля техники. Я обратил внимание на то, что пол повсюду имел уклон — вода не застаивалась на месте. А нехило здесь у кого-то котелок варит! Даже такие мелочи продумали! Уважаю…
Такой же, только не столь широкий, коридор для прохода людей. Здесь уже обычный душ — шесть сосков. Поэтому тут и возникли первые пробки — на такое количество людей за раз санпропускник рассчитан не был.
Но, наконец, все эти процедуры остались позади. Начальник встречавших — пожилой эмчеэсовский капитан, дал отмашку. Путь свободен! И наша колонна бодро подкатила к железобетонному «кубику». Охренительное сооружение! Особенно вблизи. Шапка сваливалась с головы, когда я задирал голову, стараясь рассмотреть его получше.
Локатору досталось — по стенам ползали фигурки людей, что-то там делавшие. Чинят, надо думать. Надо же… других дел у них нет? Ведь все ракеты уже взлетели…