— Иду-иду! — рявкнул Снейр, оглядываясь в поисках одежды. Та оказалась беспорядочно развешана по мебели, что неприятно поразило зельевара — его с детства приучали вешать ненужные вещи в гардероб, пользуясь в приватной обстановке халатом. Это правило не раз спасало более дорогую одежду зельевара от безвременной гибели в сотнях экспериментов, когда что-либо шло не так. — Елки, где же штаны?
Туман в голове Снейра еще не успел окончательно рассеяться, и только поэтому он сперва попытался натянуть штаны поверх теплого горного комбинезона, и лишь потом обнаружил ошибку.
— О, Йоас, наконец-то! — за дверью, намертво заблокированной защитными заклятиями, стояла хозяйка дома напротив. Единственным ее недостатком была неистребимая страсть к обнаружению у себя всевозможных болячек — большей частью, воображаемых. К немалому огорчению потенциальных наследников, местресса Корриган обладала поистине богатырским здоровьем, которое не могло подорвать даже безумное следование всевозможным шарлатанским рецептам. Впрочем, после знакомства со Снейром это ушло в прошлое — Йоас раскусил шуструю старушку за каких-то пару месяцев, начав снабжать ее разнообразными плацебо вкупе с задушевными беседами. Это давало куда более стойкий эффект, чем любые другие лекарства. — Как вы могли уехать так надолго, бросив меня совершенно без помощи?
— У меня были дела, — коротко отозвался Снейр, неторопливо деактивируя защитные заклятия. — Но неужели все аптекари в городе отказались вам помочь?
Старушка обиженно поджала губы.
— Они все такие обдиралы, вы не представляете! За несчастный пузырек пилюль требуют чуть ли не пригоршню золота, а ваш приятель, о котором вы столько рассказывали — магистр Лоренцо, да?… — соседка на секунду замолчала, чтоб перевести дух, — Он вообще заявил, что у меня — и-по-хондрия какая-то, и это в таком возрасте уже не лечится! Он мне сразу не понравился.
— Возможно, вы оторвали его от чего-нибудь важного? — дверь наконец-то скользнула в сторону, пропуская женщину внутрь.
— Что может быть важнее, чем здоровье пациента? — патетически воскликнула старушка. — Вы-то должны понимать!
— Я понимаю, — Снейр едва заметно улыбнулся. Как ни странно, этот бессмысленный разговор помог ему собраться с мыслями. — Скажите, какая зараза гложет вас сегодня, и я немедля помогу.
Оставшись один, Йоас неторопливо переоделся в «рабочую» одежду и поднялся в спальню. Тусклые кубики кристаллокассет все так же валялись на комоде, грязная одежда свисала с мебели, но теперь это место перестало быть обителью кошмаров. Снейр вспомнил скоропостижный отъезд, когда он едва успел наложить сторожевые заклятия и прихватить из кассы немного денег. Дроид очень сильно торопился, отказываясь что-либо объяснять — но теперь зельевар знал причину.
Конечно, многое из сказанного дроидом еще предстояло проверить, и как это сделать с большей частью сведений, зельевар попросту не знал. Впрочем, даже того, что Снейр видел лично, вполне хватало для предварительного отчета.
— Отдыхаешь? — комната осветилась ярко-желтым светом, и зельевар обернулся. Перед ним висело тело штурмана — в точности такое, каким запомнил его Снейр.
— Скорее, пытаюсь собраться с мыслями, — Йоас вспомнил последнюю сцену их совместного путешествия, и на душе у него стало нехорошо. — Я успею написать завещание?
— Нет необходимости, — дроид издал металлический смешок. — Известные тебе лица отказались от идеи уничтожить тебя немедленно.
— Это, конечно, весьма благородно, — язвительно отозвался Снейр. — И что теперь? Мне пожертвовать денег на храм? Или влиться в ряды послушников?
— Достаточно будет не высовываться, — спокойно ответил дроид. — Я тебя немножко замаскировал — думаю, этого хватит. Но ты учти, они намерены разобраться с Благодетелями. Причин я не знаю — пока меня в такие дела не посвящают, но считаю, что ты заслуживаешь предупреждения.
— Спасибо, — Снейр вздохнул — это тоже требовалось включить в отчет. — Знаешь, я впервые чувствую себя между молотом и наковальней. Очень неприятное ощущение, должен сказать.
— У тебя будет время к нему привыкнуть, — штурман снова хихикнул. — А теперь — оставлю тебя. У меня, знаешь, неожиданно образовалась масса новых обязанностей.
Тесный зал, разделенный плотными занавесями на крошечные кабинки, тонул в удушающей жаре. Развесистая люстра над просторным столом истекала стеарином, совершенно изгадив скатерть на столе. Впрочем, Комитет бдительности интересовало только одно — отчет Дарина.