П-I | Г-1
По гладкой дороге близ города спешно летел алого цвета автомобиль, а из окна его высовывалась счастливая девушка. Прохладный ветер, тянущийся с воды, обдувал её лицо, морозной ладонью приятно ласкал нежную кожу. София, придерживая широкополую светлую шляпу на чёрных волосах и щурясь от ярких солнечных лучей, с нескрываемым удовольствием наблюдала за сменяющимся перед лазурными очами пейзажем, и вид, ей открывающийся, поражал всякое воображение: чистое спокойное море и высокий бело-серый, обшарпанный временем маяк, вокруг коего кружили и хохотали чайки, на самом берегу утёса. От вида столь дивной картины радостная улыбка не сходила с лица, вплоть до момента, пока машина чуть поодаль не остановилась.
Тогда юная дама быстро выпорхнула из салона и, несильно хлопнув дверью, устремилась к полуразрушенному маяку. Песочная дорожка, обрамлённая зелёной травой, сменилась каменной тропой с выступающими скалами, о которые бились волны. Оставив свои балетки на берегу, она, цепляясь за влажные каменистые выступы, спустилась к самому прибою, после чего, усевшись, свесила ноги в холодную воду и вновь расплылась в широкой улыбке. «Для счастья нужно совсем немного…»
София прикрыла глаза, ощущая каждой клеточкой тела ласкающие ноги волны. Среди всех известных человеку зависимостей она почему-то выбрала океан, что простирался далеко за горизонт и казался необъятно большим. Глянув вниз, она устремила взгляд таких же голубых глаз в воду. Волны, пенясь, бились о камни, и чем дольше глядела вглубь, тем сильнее вода темнела. Будто бы смотрела в ответ из самой морской бездны. Она могла сидеть так весь день и, что мелочиться, даже последующие три месяца, но ещё нужно разобрать привезённые вещи.
— Нет, я, всё же, поражаюсь тебе — ты каждый год видишь море, а радуешься ему, как в первый раз, — отец, занеся чемоданы внутрь маяка, непонимающе пожал плечами. — А вот я, к примеру, вижу его каждый день, и меня уже, на самом деле, от него тошнит.
— Пап, я не знаю, почему меня так тянет сюда, — София развела руками в ответ, предвкушая скорое единение со своей любовью. С последнего приезда не случилось никаких кардинальных изменений, и её по-прежнему ждала маленькая каморка на втором этаже у самого окна, с кроватью и небольшим комодом с тремя ящиками. «Ничего не поменялось…» — протянула про себя с лёгкой улыбкой и, дождавшись ухода родителя, сразу же приступила к раскладыванию вещей по своим привычным местам.
***
Свалившиеся сегодня на плечи тяжёлым грузом эмоции, что захлестнули с головой, быстро заставили сомкнуться глаза и погрузиться в мир сновидений. Тот тепло принял уставшую девушку в свои объятия на несколько часов беззаботной дрёмы под лучами пригревающего солнца. Проснулась София около обеда, причём, не так спокойно, как бы ей хотелось, а широко распахнув глаза и подорвавшись с кровати, и ошарашенно осмотрела обстановку вокруг себя. Здесь не было каменных стен маяка и окошка, из коего бы открывался вид на бескрайний океан, а лишь унылые, крашеные серой краской, словно металлические, стены. Не было солнечного света, только холодный белый, источаемый множественными квадратными панелями под потолком. В этой комнате двухярусные кровати пестрили в три ряда вдоль — они все спали здесь, без разбора, разделений и разбалованности, а конкретно она — на самой последней койке с краю, ближе всех к входной двери. Неторопливо сев на узкой постели, дабы не удариться головой в «дно» кровати второго этажа, облизнула пересохшие губы и, поджав ноги под себя, хмуро уставилась на бледно-голубые простыни и тёмно-серое покрывало. Сколько уже времени ей снится один и тот же сон с машиной, мчащей вдаль, маяком и отцом? Так не бывает. «Интересно, что там сейчас с папой?» — говорила с волнением в голосе про себя, ведь им неустанно твердят, что там, вне бункера, сплошная опасность.
И всё же, застелив постель, девушка решилась пойти туда, где бывала крайне редко, но именно сейчас гложущие её мысли нужно было обсудить с кем-то, а лучше психолога собеседника не найти. Застегнув робу до самой шеи и растрепав смольные короткие волосы, шагнула в коридор, такой же серый и тихий. В свободное от занятий время все куда-то пропадали, и ей казалось, будто бы остаётся одна на весь огромный бункер, что, конечно, было не так. Минуя тихие коридоры, точно те были частью лабиринта, подошла к двери, помеченной странным шифром из букв и цифр. Впрочем, отличительная табличка и не требовалась — все и без того знали, что это кабинет, где работает и занимается с ними Михаил Алексеевич Бернадский.
Странно, однако заветная дверь к психологу была немного приоткрыта. София решилась ту подтолкнуть, при этом не забыв культурно постучаться: