Марк, стоя во втором ряду и чуть в стороне, также краем глаза видел, как из последних сил держалась побледневшая вмиг брюнетка. На счастье, капитан спустя минуту поучений отдал приказ разойтись, конечно, не забыв при этом упомянуть, указывая на Ника: «Сегодня есть только он!» И хорошо, сейчас было плевать на еду — пробравшись сквозь образовавшуюся толпу расслабившихся в отсутствие главного тирана «учеников», Марк тут же выхватил знакомую за руку и спешно увёл прочь. Сначала по лестнице вниз, а после по удачно опустевшему коридору, по этим чёртовым лабиринтам, он целенаправленно вёл за собой Софию, пока перед ними не возникла одна неизвестная доселе дверь, к счастью, незапертая на цифровой ключ. Помещение оказалось больше похожим на техническую каморку, по размерам небольшую и на вид неприметную, в самый раз для двоих. Открыв дверь шире, парень чуть подтолкнул девушку внутрь, а когда та послушно юркнула, зашёл следом и сам. Лишь услышав за спиной тихие шаги и щёлкнувший замок, Софи дала волю своим эмоциям, которые уже не было сил сдерживать в себе: сползла вниз по стенке рядом с дверью и тихо, по-прежнему боясь, что её кто-то услышит, заплакала. Слёзы тотчас пеленой застелили лазурные глаза, и она стыдливо, поджав к себе ноги, спрятала лицо в ладони. А Марк только наблюдал со стороны, стоя спиной к двери, и, прежде бесшумно щёлкнув по выключателю, совершенно спокойно слушал девичий плач возле своих ног.
— Успокоилась? — поинтересовался он, поглядывая с высоты своего роста на девушку, что сидела на полу и, прислоняясь спиной к холодной стене и подрагивая, обнимала колени.
— Всё… н-нормально, — та всхлипнула и быстро утёрла рукавом серого комбинезона блестящие капли слёз с глаз — ей ни в коем случае нельзя совсем раскиснуть, к тому же, в присутствии посторонних.
Рябов не различал девушек и парней — в первую очередь, считая солдатами, избивал морально всех и без разбора, конечно же, будучи уверенным, что так вырастит поколение, способное выжить там, наверху, за пределами железного бункера. Таких, как Ник, кто без колебаний будет в состоянии принять быстрое, быть может, не совсем гуманное, но решение. И ведь Софи не сказала бы, что была податлива на сильные эмоции, но кролик сегодня стал чем-то из ряда вон выходящим, финальным ударом под дых. Каплей в бочке, что треснула от давления жидкости внутри. Видимо, и для Луки, что зашёлся в истерике прямо на занятии и после скрылся в кабинете Бернадского, тоже.
— Как можно быть настолько бессердечным… — она рассуждала вслух, всё также сидя на полу, и то смотрела в одну точку, поджав искусанные губы, то оглядывала небольшую комнату, куда её притащил именно он, «Пятый». Юноша, тем временем, был рядом, ковыряя носком ботинка пол, а после, устав стоять, присел на корточки. Отчего-то эта девушка, «Одиннадцатая», казалась ему интересной, не такой, как все остальные, кажется, ещё с того момента, как посмотрела в его сторону в столовой. Быть может, в её голове было столько же «странных» мыслей, похожих на его собственные, и мозги ещё не были промыты учениями. И вот теперь…
— Нынешние условия делают жестокими всех, — говоря вполголоса бархатным баритоном, он пожал плечами и, встретившись в тусклом свете лампочки с немного раскрасневшимися голубыми глазами, зачем-то добавил, — без исключения.
— Вот так уж прям и без исключения? — Софи, глубоко вздохнув, шмыгнула носом и утёрла щёки в последний раз. Не выдержав боли, села на полу окончательно и вытянула вперёд ноющие ноги. И, всё-таки, своим примером искусила и его повторить то же самое — помедлив совсем немного, кучерявый сел подле и с облегчением вытянул и свои ноги, кои, и правда, начали затекать от полуприседа. И вот, она его снова удивила, не давая никакого шанса на передышку. — София, — охотно протянула руку для по-человечески нормального знакомства.
— Марк, — тот ответил не сразу, но лишь оттого, что ещё чуточку сомневался, а происходит ли это на самом деле: девушка сама с ним захотела познакомиться, а не насмехаться с остальными за компанию всего лишь от одного вопроса. Для него это было чем-то новым и гораздо более приятным. В конце концов, без опаски пожал её руку в ответ, и молодые люди, сидя практически плечом к плечу, утонули в тишине неизвестной им прежде каморки.
— Ты всё время сидишь один в столовой, — совсем скоро не выдержав молчания, решилась разбавить неловкую паузу интересующим её вопросом, — почему? — и, по всей видимости, застала им врасплох.
— А ты всё время в компании книг… почему? — парировал собеседник вопросом на вопрос. Пожав плечами, от возникшей неловкости запустил пятерню в густые, почти тёмно-русого цвета с упрямо пробивающейся рыжиной, недлинные кудри. — Не знаю, оно как-то само вышло, но меня это, в целом, не особо беспокоит. Я уже успел привыкнуть к одиночеству.