Пустил первую стрелу. Десять менквов рядом стояли — стрела всех десятерых пронзила. Вторая стрела пригвоздила к земле двадцать менквов.
А Менкв-Ойка со своим братом тяжелыми ножами три палисада в щепки искрошили, к четвертому добираются.
Еще так три дня без еды, три ночи без сна бьются. У Вищ-Отыра сил совсем не осталось, на пальцах белые кости показались.
— Эй, остановимся! — закричал он лесному духу. — Отдохнуть пора, поесть пора!
Согласился Менкв-Ойка. Он тоже поесть хочет, отдохнуть хочет.
Вищ-Отыр не домой пошел. В земле вырытым ходом к старшему брату отправился. Тяжелую лиственничную дверь распахнул, через высокий порог переступил. Со старшим братом поздоровался. Брат ничего не сказал. Жирную оленью голову в котел положил, котел на огонь повесил. Скоро и мясо сварилось, поели, попили. Молчат.
У стены большой ящик стоял. Старший брат поднял крышку, вытащил мешок, сшитый из рысьей шкуры. Оттуда кольчугу вынул. Из медных колец, из железных проволок скована кольчуга, блестит, переливается серебром и золотом. Надел ее старший брат. Поясом, дятловыми носами украшенным, опоясался. Меч в руки взял. Тогда только первое слово сказал:
— Теперь пойдем!
Подошли к городку Вищ-Отыра. Возле палисада громадный, как скала, валун лежал. Старший брат ударил по валуну ногой. С грохотом камень раскололся, на много кусков разбился. Посыпался каменный град на войско Менкв-Ойки. Половину его войной разом перебило.
А старший брат выхватил меч из ножен, принялся крушить вражье войско. Вищ-Отыр от него не отстает. Старший брат налево рубит, младший — направо. Старший — направо, младший — налево. Тем менквам, что от каменного града уцелели, головы снесли.
Опустили мечи братья, огляделись. Все менквы мертвые лежат, только лесного духа ни мертвого ни живого не видно. И брата его, Пирх-Камки-Сорт-Камки нету.
— Испугались нас, убежали! — сказал старший брат. Догонять придется. Ты за которым погонишься?
— С кем бился, за тем и погонюсь! — отвечает Вищ-Отыр. — Менкв-Ойку стану преследовать.
— Как сказал, так и будет. — согласился старший брат. Одно помни: если сил у тебя не хватит, если слабеть начнешь, молчи, ни слова не промолви. Только обо мне подумай.
Пошли братья, куда следы повели. Старший брат — налево, младший — направо.
Долго ли, коротко ли шел-бежал Вищ-Отыр, наконец нашел трехсаженного лесного духа. Сидит он на стволе упавшего дерева, горько плачет. Вищ-Отыра увидел, вскочил.
— Ну. — говорит, — как биться будем? Лук и стрелы выберем или врукопашную схватимся?
— Луки наши уже опробованы, стрелы испытаны, — отвечает Вищ-Отыр. — Врукопашную мы еще не бились, силы рук друг друга не знаем. Давай поборемся!
Схватились оба. Земля под ними гудит, деревья кругом, как сухой камыш, качаются. То лесной дух верх берет, то Вищ-Отыр побеждает. А все же у трехсаженного Менкв-Ойки силы больше. Начал клониться книзу Вищ-Отыр, трещат его кости, руки, ноги слабеют.
Повалил лесной дух Вищ-Отыра на землю, выхватил нож, хочет богатырю горло перерезать.
«Милый брат, — думает Вищ-Отыр, — был бы ты здесь, не смотрела бы смерть в глаза!»
Только успел подумать, захлопали над ним крылья, закричал чей-то голос: «Ку-гу! Ку-гу!»
Взглянул вверх Менкв-Ойка, ослабил хватку. В тот же миг Вищ-Отыр из-под него выскользнул. Лесного духа на землю повалил, придавил, в черное его сердце нож воткнул.
Теперь сам вверх посмотрел. Видит — сидит на ветке филин, на него глядит. Спрыгнул с ветки, обернулся старшим братом, сказал:
— Менкв-Ойка тут лежит. Пирх-Камка-Сорт-Камка на том краю леса мертвый валяется. Больше у нас врагов не осталось. Возвращайся к своей жене, к своему сыну.
Вернулись они, веселый пир устроили. И семерых братьев, что живут в верховьях Онку-ях-реки, позвали. Жена Вищ-Отыра, сестра семерых братьев, ласково их приняла, обиду забыла. И братья тоже обиду забыли.
Долго после того Вищ-Отыр с женой в радости и счастье жил. Сын его богатырем рос, человеком сказки, человеком песни.
Вот нашему сказанию о богатыре Вищ-Отыре и конец пришел!
УМНАЯ СОВА
Мансийская сказка
СИДЕЛ однажды Верхний дух Топал-Ойка с женой у окна своего дома. Жена сказала:
— Ты кто такой, Топал-Ойка?
— Как кто такой? Верхний дух.
— А если ты Верхний дух, почему же в таком плохом доме живешь?
— Чем же наш дом плох? — удивился Топал-Ойка. — Мне наш дом нравится.
— У людей точь-в-точь такие дома. Это для Верхнего духа стыдно. Построй новый, просторный, высокий, чтобы все удивились, все его хвалили.
— А из чего же я такой дом построю? — спросил Верхний дух Топал-Ойка.
— Хорошо бы из костей, — посоветовала жена.
— Да где же столько костей взять?
— Очень просто, — отвечает жена. — Собери всех зверей, птиц, рыб и убей. Из костей новый дом построишь.
— Что ж, это можно, — говорит Топал-Ойка. — Так и сделаем.
Рыб собирать щуку послал. Зверей — юркого горностая. Птиц созывать велел длинноногому куличку.
Немного прошло времени, приплыли рыбы, прибежали звери, прилетели птицы. Вышел Топал-Ойка, пересчитал всех и говорит:
— Звери все тут, рыбы все. А птицы не все — совы не хватает. Ты, куличок, сову видел?
— Нет, не видел, — куличок отвечает.
— Ну, беги, найди ее. — говорит Топал-Ойка. — Убивать, так всех сразу.
Побежал длинноногий куличок сову искать. Долго искал, наконец нашел. Она на высоком кедре сидела.
— Ты что, сова, сидишь? Разве не слышала, тебя звали!
— Кто знал?
— Топал-Ойка. Верхний дух. Он всех рыб, птиц, зверей собирает.
— А зачем?
— Всех убьет. Из наших костей новый дом построит. Старый дом жене Топал-Ойки не нравится.
— Ах, вот оно что! — говорит сова. — Ну, тогда ты иди, я потом прилечу.
Куличок обратно побежал.
— Нашел сову? — спрашивает Топал-Ойка.
— Нашел, — отвечает куличок.
— Где же она?
— На кедре сидит. Говорит, потом приду.
Ждут, ждут сову — не летит. Топал-Ойка опить куличка посылает:
— Беги скорей. Что ее так долго нет!
Побежал длинноногий куличок.
Сова все еще на кедре сидит.
— Что ж ты не идешь? — кричит куличок. — Все тебя ждут.
— В таком деле торопиться незачем, — отвечает сова. — еще немного подумаю. И за себя, и за нас мне ведь думать приходится, раз вы сами за себя не умеете. Иди, я следом за тобой полечу.
Прибежал назад куличок, от усталости еле дышит. Отдышался, сказал:
— Сова следом за мной летит.
Опять все ждут сову. А ее нет да нет. Рассердился Топал-Ойка на куличка.
— Беги за совой, да смотри, без нее не возвращайся!
В третий раз пустился куличок. А сова еще лапами по ветке не переступила. Как сидела, так и сидит. Куличок ей говорит:
— Ноги меня уже не держат, не могу больше за тобой бегать. И Топал-Ойка гневается.
Сова взмахнула крыльями, сделав круг над куличком.
— Видишь, лечу. А ты уж в последний раз. ног не жалея, беги вперед да скажи, пусть жена Топал-Ойки окно в доме растворит.
Прибежал куличок.
— Сова за мной летит. А вы окно в доме распахните — так она сказала. Распахнули окно. Тут как раз и сова явилась. Села на окно, хвостом внутрь дома, клювом наружу.
— Ты где пропадала? — спрашивает Топал-Ойка.
Сова молчит.