— Скажу тебе откровенно, — ответил он, — особой симпатии к королю я не чувствую, но, уверяю тебя, у меня и в мыслях не было его убивать. Да и задание у меня совсем другое.
«Не поймешь, как будто правду говорит», — подумал про себя Перчинка, которому уже становилось совестно за свое недоверие и за то, что он так враждебно разговаривал с Марио.
— Ну ладно, — примирительно сказал он, — пусть ты в самом деле не хотел этого делать. А почему же тогда все об этом говорят?
— Да скажи ты мне на милость, — не выдержал Марио, — с чего ты-то так печешься о короле?
Перчинка поскреб затылок.
— Ну… так просто… — неуверенно начал он. — Это ведь нехорошо.
— Что — нехорошо? Убивать действительно нехорошо. Особенно, если на тебя не нападают и ты не вынужден защищаться. Но скажи мне, какую ты видишь разницу между королем и такими, как я, ты или еще кто-нибудь?
— Ну вот еще! «Какую разницу»! — воскликнул мальчик. — Он король! Он всеми управляет; а я что?..
— Ты такое же существо, как и он, — возразил Марио. — И у тебя такие же права, как у него. Только у него власть, вот он и захватил кусок побольше. Подумай: он не работает, ему не приходится добывать себе на пропитание. А почему? Да потому, что это делаем мы. Мы его кормим.
— Король — наш отец, — серьезно заметил Винченцо.
У Марио сверкнули глаза, он круто повернулся к мальчику и резко проговорил:
— Отец? Твоего отца убило бомбой, потому что королю взбрело в голову позабавиться войной. Если бы не он, сейчас были бы живы и твой отец, и мать, и еще много, много незнакомых нам людей. А остальные не прятались бы, как крысы, в темных бомбоубежищах.
От Перчинки не укрылась горячность, с которой Марио обвинял короля, и, в упор посмотрев на него, он воскликнул:
— Ага! Видишь, значит, это правда! Ты ненавидишь короля и хочешь его убить.
Марио пожал плечами и улыбнулся.
— Никого я не хочу убивать, — спокойно ответил он. — Это, брат, ни к чему. Я хочу совсем другого.
— Чего?
— Сейчас объясню. Только раньше ты мне вот что скажи: кто это распускает про меня такую чушь?
— В убежище… — опуская глаза, ответил Перчинка. — Там был дон Микеле и эти, ну, кто за тобой гнался. И дон Микеле мне все про тебя рассказал. Он сказал, что тебя хотят поймать, потому что ты собираешься поехать в Рим и убить короля.
— Дурак он набитый, твой дон Микеле, — смеясь, воскликнул Марио. Между прочим, кто он такой?
Перчинка был оскорблен.
— Он мой друг, — сердито буркнул он. — Старый человек, а сейчас его еще сделали ополченцем.
Марио заметил, что мальчик обиделся, и примирительно сказал:
— Да, наверное, даже он не знает, за что меня упрятали за решетку.
— Но почему же все-таки тебя ищут? — снова спросил Перчинка.
Марио испытующе посмотрел на ребят, сидевших перед ним и не спускавших с него внимательных глаз. Как им объяснить, что такое партия, как растолковать сложную программу, которую претворяют в жизнь коммунисты, как рассказать о тайной борьбе, которую ведет партия, ушедшая в подполье? Наконец, можно ли рассказывать все это ребятам? Ведь они всё, что знают, готовы выложить первому встречному. Он решил быть благоразумным.
— Никого я не собираюсь убивать, — проговорил он после долгого молчания. — Просто я думаю не так, как те, кто управляет страной. Вот за это-то они и хотят снова засадить меня в тюрьму.
— Я тоже думаю не так, как эти там, — с гордостью заметил Перчинка.
— Да, но обо мне им все известно, — возразил Марио. — И они боятся, как бы я не стал убеждать народ выгнать в три шеи всю эту шатию, которая сидит сейчас в правительстве.
— Короля?
— Вот-вот. Твой дон Микеле сказал тебе, что я хочу убить короля, но это не так. Я только хочу, чтобы он куда-нибудь убрался и оставил нас в покое.
— Но, если король уйдет, кто же будет вместо него? — Мы, мы сами! Я, ты, Винченцо, Чиро…
Марио улыбался. Однако ребята, видно, приняли его слова всерьез.
— Ну да! — с сомнением в голосе воскликнул Перчинка. — Разве так можно? Ты и то не сумеешь быть королем.
— Правильно, не сумею, — согласился Марио. — А на что вообще нужен король? Знаете, ребята, на свете есть тьма-тьмущая государств, в которых совсем нет короля. Живут же там люди, да еще как живут, получше нашего!
— А что бы ты стал делать, если бы выгнал короля?
— Прежде всего я заключил бы мир. — Велел бы кончить войну?