На курсах парикмахеров и мастеров косметики училось девять её ровесниц и трое парней с полным набором женских замашек и правил. После трёх месяцев обучения группу раскидали на практику по разным парикмахерским. Ах, какие там работали женщины! Красавицы юные и пожилые, доведенные до полного права зваться красавицами своими же коллегами, которые так живописно их раскрашивали каждый день до начала рабочего часа и такие модные причёски друг другу укладывали! С ума сойти! А нацепленные на молодые и недавно перезревшие тела зарубежные шмотки и туфли! А золотые перстни с изумрудом, бирюзой, гранатом и опалом, цепочки с крестами, на которых был выдавлен контур Иисуса на кресте. Да плюс тяжелые серьги из червонного золота со вставленными янтарными каплями, оттягивающими уши, чтобы серьги виднелись из-под невиданных причёсок, легко помогали им «склеивать» без труда подходящих своим внешним видом и деньгами клиентов, которые и по ресторанам их таскали и по одноместным номерам гостиниц, снятых на сутки. В бани водили потаённые, срубленные по финским чертежам в незаметных двориках на окраине.
Они никогда не читали книжек, парикмахерами и маникюршами стали, практично бросив школу после седьмого и восьмого классов, они не ходили в театр, не знали ни одного классика-композитора, а из писателей помнили одну фамилию - Толстой. Но как с ними было интересно! Они знали всё про всё и всех, кто хоть чем-то выделялся в Зарайске. За месяц практики «девочки» из большой парикмахерской, получившей самое проходное место в прекрасном старом доме возле центрального универмага, разъяснили Ларисе, что хозяева в городе не начальники-коммунисты, а таинственные «цеховики». Мужики без образования, но с природным умением подпольно шить шубы по заграничным лекалам, веселить не считающих денег граждан в ночных, тщательно упрятанных от властей игорных залах, где мастера разоряли на бильярде пьяных залётных ухарей по крупному, а в карты вообще по огромному счёту.
Там же Лариса усвоила несколько житейских принципов, которые позволяют женщинам держать мужиков «под каблуком». Один из них, основной, был самым простым и надёжным. Надо сделать так, чтобы любой мужчина чувствовал себя виноватым перед тобой. Хоть в чём. Много пьёт, часто на рыбалку ездит с дружками, редко, не так как другие, приносит подарки. Даже если никак не научится класть носки в одно место - он уже виноват. Но лучше всего - найти у него в кармане шпильку женскую для волос, окропить ему воротник свежей рубашки подружкиными духами или оставить на воротнике возле шеи едва заметный след от помады, выпрошенной «для дела» на день у заведующей парикмахерской. Виноватый мужик - это безотказное, легко управляемое существо, готовое костьми лечь, но провинность «замазать». Не удаётся это никому, поскольку придумать очередную провинность при желании проще, чем зубы почистить. Разговаривать с ним надо так, чтобы иногда у него уши вяли. То есть прямо, грубо, применяя невинные народные ругательства и лёгкие матерки. От чего мужик либо вскипает, нервничает и делает глупости, усугубляя любую свою вину, либо теряется и начинает тебя побаиваться.
- Я вот своему иногда втираю в уши приблизительно следующее, - шептала Ларисе на ухо Люда Алтеева, маникюрша высшего разряда. - Ты что ж, падла вонючая, приперся домой обвисший как сучий хвост? Опять ловил триппер у какой-нибудь шалашовки вокзальной? Все деньги на неё спустил? Где, огрызок ты от пряника, крепжоржетовый отрез на платье, который ещё три месяца назад обещал мне подарить? И. представляешь, Ларочка, завтра вечером отрез лежит на моём столе. Хотя, блин, ничего он не обещал никогда. Правильные слова и интонации - залог того, что любить меня он будет всегда. Потому, что боится. Виноват передо мной по гроб доски.
Однажды Лариса вернулась с практики, дождалась Алексея и пока он снимал туфли, крикнула из кухни.
- Шалаву свою, Аньку, в кабак водил сегодня? Тебя, хорёк, сама лично наша заведующая с ней видела. Она обедала там. Спать будешь отдельно теперь. Чего ты от неё нахватал - неизвестно. Завтра чтоб вот тут лежала справка от венеролога, что ты не заразный. Понял, падла?