Доверчивому и честному человеку нанесли неожиданный, предательский удар.
Мы договорились, что на время прервем допрос: она пообедает, а я... стал звонить в отделение милиции, на территории которого все случилось. Но оттуда — ничего утешительного. «Ищем», — ответили.
После обеда я сказал ей, что хорошо бы пройтись по допросу заново, уточняя все детали. Но она попросила отложить на завтра.
— Ладно, — согласился я, — но завтрашний день начнем с того, что съездим на то место. Не возражаете?
— Раз надо, поедем, — сказала она. — Только не сегодня.
Вторник
Он начался с прихода студентов. Ребята получали практику, мы — помощников. Это была неофициальная практика. Для энтузиастов. Горящими глазами смотрели они на нас. Мы в свою очередь старались работать как можно лучше, показательнее. Так что двойная польза. Многие из тех студентов впоследствии стали хорошими специалистами.
На этот раз я пригласил Свету Петрушину и Юру Мигунова на осмотр места происшествия. Объяснил, с кем, куда и зачем пойдем. Предупредил, что миссия деликатная.
От осмотра самого места преступления я мало чего ждал. Но шел не для формальности: пройду с потерпевшей тем же путем, каким шла она в ту черную для нее пятницу. Сам путь что-нибудь подскажет. Так и вышло.
Когда пришла Лида, я объяснил, почему мы должны идти такой толпой. Ехали молча до самой станции метро. Дальше пошли пешком, машина — следом. Как на похоронах. Мы идем, она ползет. Потом остановилась, а мы запетляли дворами. Молодец Лида, запомнила дорогу. А ведь тогда шла не при ясном солнышке, в темноте. Видимо, у страха глаза не только велики, но еще и зорки.
Вышли в садик. По садику люди прохаживаются в халатах линяло-синего цвета. Значит, больница, а не клуб. А вот и скамья.
Походил я вокруг, посмотрел. Но что могло остаться? Составил протокол, схему.
Пошли обратно. Когда проходили мимо дома барачного типа, Лида указала на тройку парней. Они стояли у подъезда и лениво переговаривались. Парни на нас не обратили внимания. Мы тоже постарались не бросаться в глаза: идем, мол, парочками по своим делам.
— Тогда, возвращаясь к метро, Виктор подходил к каким-то ребятам, стоявшим там же, — вспомнила Лида.
— К этим?
— Не знаю, было темно.
— Подходил, а дальше что?
— Поговорил и вернулся. И предложил Алику — он со мной оставался: «Пошли к ним...»
— А Алик?
— Алик заругался: «Ты что, с ума сошел?!»
Те или не те парни, но одна зацепочка есть.
— А когда в первый раз были на танцах и в буфет заходили, неужели он никого из знакомых не встретил? — спрашиваю, идя к машине.
— Вспомнила. Кивнул одному парню. Даже сказал, что это знакомый одного из джазистов. Откуда знает, не сказал. Кажется, парня не пропускала билетерша. Джазист провел.
— Имя не называл?
— Нет.
Надо браться за джазистов и билетеров. Зацепочка посерьезнее.
Посадил я ребят в машину и Лиду с ними. Попросил шофера отвезти, куда им надо. Сам в Дом культуры пошел. Благо недалеко.
Зашел к директору, объяснил откуда и попросил вызвать музыкантов по очереди.
— Скажите, что я из филармонии, хочу побеседовать о работе.
Музыкантов было немного, человек восемь-десять. Входили по одному, радостные, возбужденные: еще бы, из самодеятельности приглашают в филармонию.
Радость их гасла, как звук. Но и мне их ответы тоже радости не принесли. Ребята старались, морщили лбы и даже друг друга пытали, но никто никого в Дом культуры не приводил в тот вечер.
Попросил директора вызвать билетеров.
— Ой, что было, что было. Разве всех упомнишь, кто лез! — всплеснула руками билетерша.
— Если захотите, вспомните. Очень надо вспомнить, — взмолился я.
— Да как же, конечно, помню. Всех их, паразитов, помню.
— Как — всех?
— Да ведь одни и те же рвутся всегда, — пояснила она.
— А мне все не нужны, мне один нужен, — сказал я, — тот, кого музыкант провел. Был такой?
— Нет, музыканты никого не проводили... Постойте, один парень прошел. Я не пускала, а он говорил, что к контрабасу идет, что и сам он тоже контрабас.
— Опишите его поподробнее, пожалуйста.
— Невысокий, светловолосый, свитер на нем голубой в красную полоску.
— Что же вы утаили про парня, который к вам шел? Он тоже контрабас? — спрашиваю контрабаса.
— Позвольте, — обратился контрабас к билетерше, — разве я проводил кого-нибудь в тот вечер? Вы можете подтвердить?
— Вы не проводили, а вас спрашивал один, и я пропустила.