— Левша? — спросил следователь, увидев на виске довольно четкий отпечаток дульного среза пистолета, в центре которого чернело опаленное пороховыми газами входное отверстие. Такие следы встречаются не часто. Позже снимок с него следователь передал своему коллеге, тот задумал организовать небольшой криминалистический музей.
— Похоже, — ответил сотрудник и указал на левую руку мертвого человека. На ней были заметны брызги крови. — И стрелял в упор.
Заключения заключениями, но версии, подчас очень точные, при внимательном осмотре намечаются сразу же.
— Кто же он? — спросил следователь, обведя взглядом кружок людей. — Это установлено?
Вперед выдвинулся полноватый пожилой капитан милиции, участковый, и сказал негромко, как говорят на кладбищах:
— Да всего три дня, как освободился. — И, не скрывая горечи, добавил: — Вернулся, а отца уже не застал, с полгода как умер. Вот и пришел навестить... Встретились... на том свете.
— Вот как... Отчего его отец умер?
— От сердца, говорят, — ответил участковый и, немного подумав, сказал: — Не знаю, конечно, но, видно, посчитал, что по его вине умер, и порешил себя... И жил непутево, и помер не лучше того.
— Он, что же, не знал, не сообщили ему, что отец скончался? — спросил следователь, чего-то недопонимая.
— Почему же, сообщили родственники, — ответил участковый и, вздохнув, заключил: — А, вишь, терпел до встречи.
«Терпел до встречи, — повторил про себя следователь и, будто убеждая себя в чем-то, сказал мысленно: — Нет, это не пьяная истерия «вора в законе», хотя и не без театральности. Все это гораздо сложнее».
Он смотрел на коротко подстриженный в скобку серый затылок мертвого человека, на его новый, из дешевого черного материала пиджак, такие же брюки, заправленные в длинные хромовые сапоги; перевел задумчивый взгляд на темно-синюю кепчонку-шестиклинку с пуговкой на макушке, валявшуюся рядом; стал искать пистолет. Кто-то из сотрудников догадался и показал следователю коробочку, в которой аккуратно лежал «маузер» небольшого размера.
Следователь не взял пистолет в руки. Он знал, что его нельзя брать, пока эксперты не исследуют следы пальцев. Но смотрел на него так же долго, как будто он мог ответить на поглотивший его вопрос. Следователь все пытался понять, осознать случившееся с этим уголовником, который только для того и вернулся домой из заключения, чтобы из спрятанного впрок пистолета застрелить себя на могиле отца...
...«Но они уже потеряли друг друга, — думал следователь, возвращаясь к Григорьевым, — отец же сам предал его в тяжелый час испытания. И еще предаст, не раз предаст! »
«Уверен?»
«Уверен».
«Да, ложью ложь не исправить».
— С фронта он его привез. Трофейный...
С трудом выговаривал слова Юрий Григорьев, но это были слова правды.
— Кто знает, зачем отец хранил его? Я не знаю. Лежал он в диване, в ящике для инструмента. Ваш работник при обыске открывал, видел ящик...
«Любовь к оружию? — подумал следователь. — Есть такая любовь».
Имеет человек оружие, и кажется ему, что с ним он сильнее. Хотя случись что, явится вдруг прямая надобность применить, побоится вытащить и применить. Но все равно хранит, бережет и тем самым чувствует себя сильнее, если, конечно, не преследует иных замыслов. Есть в оружии притягательная сила.
Григорьев-старший из-за этого странного чувства и в инкассаторы пошел. В их работе многое сочетается, здесь и доверие и ответственность, смелость и доля риска. Но пришлось ему уволиться, потому что стал выпивать «больше положенного».
Однажды в пьяном виде он достал пистолет, показал сыну, похвалился трофеем.
— В бою взял, стрелял в меня фриц, но я опередил.
У какого мальчишки не загорятся глаза при виде настоящего пистолета, когда вся их жизнь до самой юности наполнена играми, в которых оружие занимает еще очень много места. Сабли, пушчонки, пистолетики, ружья, стрелы, копья, рогатки, автоматы, мечи, щиты, ракеты, танки, бронемашины, самолеты, корабли. Но все игрушечное. А тут настоящий!
Юрий проследил, куда отец спрятал «вальтер», «игрушку», которой не было ни у кого из его приятелей, ни во дворе, ни в школе. И когда хотел, тогда и брал.
«Следователь вправе произвести очную ставку между двумя ранее допрошенными лицами, в показаниях которых имеются существенные противоречия».
«Приступая к допросу на очной ставке, следователь опрашивает лиц, между которыми проводится очная ставка, знают ли они друг друга и в каких отношениях находятся между собой».