С высоты северо-западного хайвея Париж открылся миллионами разноцветных огней. Алмазными ожерельями искрились кольца бульваров; густая паутина бледной желтизны — лабиринт улиц и переулков старого центра; пунктирами ярко-желтого света разбегались из центра светящейся паутины радиусы хайвеев. Цветные всплески реклам освещали мокрые от дождя шиферные крыши. Рубиновыми искрами горели сигнальные огни на шпилях соборов и на вершинах небоскребов. Выхваченные из мрака лучами подсветки проплывали внизу, вблизи хайвея, очертания знакомых зданий старого центра Парижа.
В каплях дождя, попадающих на ветровое стекло, огни преломлялись миниатюрными радугами.
— Красиво, — тихо сказал Дюран.
— Простите? — Колэн настороженно обернулся.
— Красиво, не правда ли?
— Да-да, — равнодушно подтвердил секретарь, — кажется, там, справа, что-то горит.
Дюран пригляделся. Языки пламени поднимались за темным массивом Булонского леса.
— Испанские переселенцы захватили в Клиши несколько пустующих старых домов, — сказал Дэн. — Полиция вмешалась, но они забаррикадировались там. Вчера всю ночь стреляли, а сегодня этот квартал горит уже несколько часов. Его оцепили, но не тушат... Видно, хоть так хотят избавиться от испанцев.
«Ужасно! — подумал Дюран. — Это в Париже... Что же творится там, куда мы едем». Вслух он сказал:
— Там могут быть женщины, дети...
— Ясно, что есть, — кивнул Дэн.
— Они погибнут.
— Там остались одни мужчины, — пояснил Мартин Руа. — Час назад по телеку выступал комиссар полиции. Говорил, что женщины с детьми ушли оттуда днем по тоннелям старой канализации. Они вышли на поверхность у президентского дворца и устроили демонстрацию еще засветло. С наступлением темноты их должны взять и отправить в лагерь для беженцев.
— С испанцами сейчас больше всего хлопот, — заметил сзади Юсеф.
— Не только с испанцами, — возразил Мартин Руа. — Итальянцы ведут себя не лучше. Не надо было никого пускать к нам... Климат меняется — привыкай. Люди в Сахаре жили еще до Иисуса Христа...
— Наши с юга тоже бегут, — вздохнул Юсеф. — А куда деваться? Море поднимается, вода в нем отравлена, виноградники засыпает песком. Куда деваться?..
— Французская земля для французов, — объявил Мартин Руа. — Конечно, наших с юга надо было принять, а остальных — извините.
Дюран счел необходимым вмешаться:
— Друзья мои, — начал он, — страны Объединенной Европы уже много десятилетий назад обязались помогать друг другу. Объединение усилий еще более необходимо перед лицом постигшей человечество беды. Нынешняя трагедия коснулась всех. Сейчас главное не в том, кто мы — французы, немцы, датчане, итальянцы или даже испанцы, а в том, что все мы земляне, переживающие новый потоп...
— За грехи наших дедов, — вставил Юсеф.
— Мой дед ни в чем не виноват, — возразил Мартин Руа. — Он был простым нормандским рыбаком, ловил рыбу, пока она была у наших берегов. А когда ее не стало, он поплыл на американском траулере в Арктику и оттуда не вернулся...
— Нет, пожалуй, он тоже виноват, — заметил Юсеф. — Ты говоришь, ловил рыбу. Рыбы в морях давно нет. Ее всю выловили твой дед и другие. Значит, он тоже виноват...
— А ну, помолчите, — сурово сказал Дэн. — Дайте договорить его превосходительству.
— Я же просил не называть меня так, — нахмурился Дюран.
— Извините, мсье...
— В сущности, я сказал все, что хотел... В беде, постигшей нас, самое главное не забывать, что мы — земляне. Только вместе, сообща, сможем как-то противостоять ей... — Дюран прервался, подумав: «А что ты скажешь, если они сейчас спросят: как?»
Но они молчали, только Мартин Руа пробормотал, ни к кому не обращаясь:
— Вообще-то бесполезно, наверно... В Библии предсказано — конец света...
— В огне, — возразил Юсеф. — А теперь совсем другое... В Стамбуле, в мечети Ай-София было пророчество на камне. Все погибнут в пламени атомного взрыва... Изображение взрыва на мраморной плите и морда дьявола над ним. Камень нашли две тысячи лет назад...
— Ты был там? — спросил Дэн.
— Нет, читал...
— Это правда, — подтвердил, не оборачиваясь, секретарь Колэн. — Я был в Стамбуле и видел эти изображения. Это естественный узор на мраморных плитах. Строители их только отполировали, когда строили храм Святой Софии. Плиты найдены в VI веке. С тех пор они в облицовке колонны. Только пророчеств там два. На одной плите атомный взрыв, а на другой, напротив, гибель мира в воде — потоп...
— Ну вот, все правильно, — заметил Мартин Руа.