Коммунистическая же мораль требует активной борьбы с несправедливостью, за строгое соблюдение норм нравственности. Сознательный советский человек борется с лодырями, хулиганами, преступниками, удерживает людей от антиобщественных поступков. Коммунисты, советские люди борются за справедливые, основанные на подлинном равенстве, на уважении свободы и независимости всех народов международные отношения, смело и решительно выступая против империалистических хищников.
Коммунистическая мораль, в основе которой лежит принцип активной борьбы со злом в мире, за счастье людей на земле, — прямая противоположность восхваляемой церковниками насквозь ханжеской религиозной морали, которая идет вразрез с передовыми народными традициями, противоречит требованиям человеческого прогресса, мешает советским людям жить полнокровной, счастливой жизнью, активно бороться за коммунизм.
Несостоятельность религиозных воззрений становится особенно очевидной, когда сопоставляешь их с данными науки. Возьмем хотя бы вопрос о форме земли и строении вселенной.
Во всех религиях господствует представление о земле как о центре мира. Согласно этому представлению плоская по форме земля неподвижна, над ней по «тверди небесной» движутся солнце, луна и звезды.
Правда, ни одна религия не могла объяснить, на чем же держится земля. «Гипотезы» о трех китах или четырех черепахах даже самим верующим — если они хотя бы мало-мальски грамотны — кажутся смехотворными.
Наука уже четыреста с лишним лет назад доказала ошибочность таких наивных представлений о земле и небе. Церковь жестоко карала тех, кто опровергал ложность ее взглядов и нес правду в жизнь. Сотни и тысячи людей подвергались за это зверским пыткам в застенках инквизиции. В 1600 году был заживо сожжен на костре великий итальянский ученый Джордано Бруно, осмелившийся открыто выступить в защиту учения Коперника и Галилея о том, что земля не плоская, а круглая, что она не неподвижна, и что солнце, луна, звезды — огромные небесные тела, движущиеся по своим орбитам в безмерном космическом пространстве.
Но никакими пытками и казнями нельзя убить истину, и она в конце концов восторжествовала.
Давным-давно опровергнута наукой и библейская сказка о «сотворении мира». Согласно этой сказке мир был создан семь с лишним тысяч лет назад. А наука показала, что только наша планета Земля существует несколько миллиардов лет, вселенная же с бесчисленными множествами ее миров — бесконечна и вечна.
Такими же несостоятельными оказываются и другие религиозные мифы в свете науки. И мне стало окончательно ясно, что верить можно только науке, которая стремится к подлинной правде, а не религии, которая основана на мифах, вымыслах.
К такому выводу пришел я в результате длительных, порой мучительных раздумий, в результате сопоставления религиозных книг, учения церкви с данными современного естествознания, с поразительными по силе и глубине логики философскими основами марксистско-ленинской науки.
Все это, вместе взятое, и заставило меня критически оценить свое отношение к религии, глубоко вникнуть в содержание религиозных догм. У меня было много времени для этого. Рядовые верующие часто не имеют возможности изучать религию, которую тысячелетиями умышленно запутывали, чтобы она выглядела более мудрой и таинственной. Богомольцы принимают за веру все то, что им твердят. Изучая религию, я убедился в полнейшей несостоятельности ее догматов, в том, что сказки о боге, о рае и аде и другие религиозные мифы не выдерживают испытания разумом. Нет в мире ничего такого, что имело бы сверхъестественный характер, что противоречит данным науки.
Придя к такому выводу, я должен был решить и вопрос о своем священническом сане, об отношении к церкви.
В 1957 году архиерей Оренбургский и Бузулукский Михаил, назначая мне приход в г. Медногорске в качестве настоятеля Никольской церкви, говорил:
— Людям, конечно, нужен священник. Лишь перед ним они смогут облегчить свою грешную душу в таинстве исповеди, к нему придут с новорожденным, с ним будут провожать усопшего. Работа священника — это выполнение великой исторической миссии.
Уже тогда у меня были сомнения относительно «полезности» священнической «миссии». Тем более, что приходилось слышать крайне скептические высказывания по этому поводу самих церковнослужителей. Один из них, например, откровенно и цинично выразил свое мнение относительно названной «миссии», с ухмылкой перефразировав известные слова:
— Религия, юный мой коллега, умирает, и наша миссия — проводить этого покойника на кладбище. Но пока живут религиозные предрассудки, будем благоденствовать и мы.