Тауров вложил принесенную им десятку в целлофановый пакет. Лисогорский тронул его за плечо:
— И все-таки, Вячеслав Петрович, ваша десятка настоящая.
— Почему вы так считаете?
— Логика. Простая логика. Ведь ваша десятка, эта самая, на девяносто процентов состоит из чистого золота. Девятисотая проба, это почти десять граммов. Представляете? Так зачем, скажите, фальшивомонетчику так мучиться? Зачем изготовлять сложнейшие штампы? Гораздо проще ведь просто продать это золото за ту же цену? Так что вывод простой — десятка настоящая. Весь разговор.
Подойдя к двери, Тауров остановился. Этот вопрос — зачем кому-то понадобилось чеканить фальшивую десятку — он уже не раз задавал себе сам. Точного ответа у него не было.
— Спасибо, Аскольд Петрович. Вы мне очень помогли.
— Ради бога. Всегда рад помочь.
Выйдя от Лисогорского, Тауров сел в машину и, подумав, поехал к Морскому вокзалу. Надо встретиться со старшим Г утиным. Он уже не один раз обдумывал ситуацию и теперь был почти убежден — без старшего брата такой человек, как Юрий Гутин, может ничего не сказать. Замкнется из упрямства — и ничего с ним не сделаешь. Ведь никаких конкретных улик против младшего Гутина нет. Остановив машину недалеко от Морского вокзала, Тауров некоторое время сидел, разглядывая застывшие сейчас у пустых причалов гиганты — туристские лайнеры «М. Урицкий» и «Приамурье». Один из них пришел, завершив круиз, другой скоро уйдет. Кажется, сейчас, после встречи в магазине, он твердо установил для себя главное: записка Веры Гаевой о «золоте в форпике» и сбыт золотых десяток «блондином» могут быть как-то связаны. Как — он еще не может понять. Вспомнил, как Клавдия Федоровна сказала о «Паше»: тот сам предложил магазину свои услуги. Если «сам предложил», значит, хотел работать именно в этом магазине. Рядом с домом Веры. Зачем? Непонятно. Ясно лишь одно: если «блондин», продавший золотую десятку Никитенко и «Паша», одно и то же лицо, форпик «Петропавловска-Камчатского» и золотые десятки могут быть каким-то образом связаны. Но каким? Проведенный вчера второй за последнюю неделю досмотр питьевых танков «Петропавловска-Камчатского» снова не принес результатов. Никакого золота, никаких золотых десяток. Ничего, что подтверждало бы слова в Вериной записке. Два таможенных досмотра — не шутка. Опять всплывает противоречие. Он уже думал о том, что вывозить золото за границу в виде монет — самое выгодное. К тому же форпик, питьевые танки — место для тайника довольно удобное. И тайник неплохой, раз они до сих пор не могут его выявить. Но ведь золотые десятки «блондин» сбывает здесь? В Дальноморске? Нелогично.
В диспетчерской он сразу увидел начальника смены. Старший из братьев Гутиных был таким же высоким, как младший брат, с такой же непослушной шевелюрой, но намного плотней, кряжистей. Усадив Таурова в кресле в своем кабинете, начальник смены сел сам. Просмотрел удостоверение, вернул, сказал хмуро:
— Что-нибудь насчет Юрия?
— Угадали. Простите, Игорь Владимирович, вы спросили это, потому что у вас есть основания опасаться за бра га?
— За кого же мне еще опасаться… Видите ли, пока мы жили вместе, Юра ко мне привык. А когда стали жить отдельно… Как бы вам объяснить. У стариков ведь рука не та. Ну и стал я замечать за Юркой. Портиться начал парень. Курить приучился, пить. А ведь он занимается спортом. Всерьез занимается. Рассказывайте, что с ним?
Выслушав историю с попыткой сбыть золотую монету, задумался. Наконец вздохнул:
— Плохое дело. Я Юрку знаю, поэтому говорю точно плохо. Только вот что… сами вы с ним не говорите. Он парень самолюбивый. Ну и… если он посчитал того, кто его подбил это сделать, своим другом — ничего не скажет. Я сам его к этому приучил. Друзей выдавать нельзя. Давайте так — я с ним поговорю сам. Без вас. Думаю, мне он скажет.
Поблагодарив Гутина и оставив свой телефон, Тауров поехал в УВД. Здесь его ждала справка паспортного отдела: паспорт на имя Севрюкина Павла Васильевича, уроженца Дальноморска, утерян около двух лет назад. Владельцу выдан новый паспорт. Что ж, этого следовало ожидать. Значит, на самом деле «блондина» зову г не «Паша», а по-другому. Позвонили, он снял трубку:
— Тауров слушает.
— Звонят из ГАИ. Вы запрашивали данные на машину «Жигули» темно-вишневого цвета?