— Понятно, «КО», по-моему, бортовая?
— Краска используется для работ, связанных с предохранением металла от коррозии. На «Петропавловске» ее брали для ремонта питьевых танков. В форпике.
— А что именно покрывают этой краской в питьевых танках? Внутреннюю поверхность?
— Конечно. У краски специальное назначение, поэтому она и дефицит.
— Любопытно. Значит, я отстал. Мне казалось, внутреннюю поверхность танков покрывают цементным раствором.
— Насчет того, что отстали, — это точно. Раньше действительно внутренность танков покрывали цементным молочком. Но как появилась «КО», стали переходить на нее. Цементное покрытие изнашивается, его надо обновлять каждый год. Ну а, скажем, «КО-сорок два» — после нее в танки можно лет семь-восемь не заглядывать.
Перешагнув швартов, Болышев остановился. Прямо над ними возвышался борт с надписью: «Кондопога». История с краской «КО» любопытна, подумал Тауров. Все эти обстоятельства можно использовать прямо сейчас, при разговоре с Горбуновым. Ведь в любом случае бригадир не должен догадываться, что именно он, Тауров, пытается у него выяснить. Да, сам того не подозревая, Болышев сейчас ему помогает.
— Вадим Алексеевич, просьба — отмените-ка пока разговор с Горбуновым.
— Отменить?
— Да. Насчет краски для вас я выясню, вас же хочу попросить сейчас о помощи, не откажите.
Болышев с сожалением посмотрел на «Кондопогу».
— Ну пожалуйста. Но… в чем именно я могу вам помочь?
— Скажите, сколько бочек «КО» брал у вас Горбунов? Для окраски танков на «Петропавловске»?
— Восемь.
— И до сих пор не отчитался?
— Ну да. Я ведь уже месяц копии ведомостей с него пытаюсь получить. Не дает, хоть тресни. Он тут на договоре, «вечный ремонтник». Такие, если захотят, могут тянуть до бесконечности, прижать его трудно. Ну а мне, сами посудите, что делать?
— Ничего, попробуем его прижать. Вот что, Вадим Алексеевич, вы не могли бы чисто теоретически предположить, почему Горбунов тянет с этим делом?
— Почему? — Болышев явно колебался. — Вячеслав Петрович, вот уж не знаю. Обычная халатность, наверное. Что тут может быть еще? — Кажется, именно потому, что Тауров молчал, инженер наконец отбросил колебания. — Вы думаете… То есть, вы не исключаете, что этих документов у него вообще нет?
Может быть и такое, подумал Тауров.
— Не знаю, Вадим Алексеевич, всякое ведь бывает. Давайте сделаем вот что: я сам сейчас справлюсь у Горбунова об этих ведомостях под видом общей проверки. Меня устроил бы именно этот вопрос к нему, понимаете?
— Но только копии ведомостей по краске я все же хотел бы получить. От отчета ведь не уйдешь.
— Обещаю — как только добуду эти копии, сразу отдам вам. Вы же оставляете пока Горбунова мне, хорошо?
— Хорошо, договорились. — Подняв воротник, и еще раз посмотрев на «Кондопогу», Болышев ушел к цеху. Поднявшись по поскрипывающему заржавленному трапу и походив по судну, Тауров наконец нашел Горбунова — тот с группой ремонтников стоял и курил на юте.
Иван Федорович, отниму всего пару минут… Дело такое — мы проверяем общий расход краски «КО» по всему заводу. Вспомните, вы по всем объектам отчитались? По этой краске?
— Отчитался, а чего тут отчитываться? У меня полный порядок по «КО», тут и говорить нечего. А что? — Кажется, Горбунов пытается понять, почему Тауров заинтересовался краской. Похоже, действительно с форпиком «Петропавловска» что-то не в порядке. Разговор можно заканчивать, остальное расскажут документы. Единственное, чтобы не насторожить Горбунова, сейчас не надо упоминать само это слово, «Петропавловск-Камчатский».
— Если полный порядок, и вопросов нет. Извините, Иван Федорович, всего доброго. До свиданья.
Снова поднявшись в отдел кадров и покопавшись с кадровичкой в картотеке, Тауров убедился: в ведомостях задействованы липовые фамилии. Панченко, Урахов, Джорогов и Янец работают слесарями комплексного цеха. Значит — подставка. Попросил снова достать папку с документами. Сверился и выписал пять фамилий руководителей ремонта: Чернягин, Ермаков, Асаян, Фоменко, Разин.
Ожидание
Глядя на себя в зеркало, она запахнула черную полу, расшитую золотыми драконами. Семь. Не так много времени, но, в общем, подготовиться к встрече она успеет. Кажется, Таурова лучше всего принять именно в этом черном халате-кимоно, больше похожем на вечернее платье. Здесь ее дом, и здесь она должна произвести совсем другое впечатление. Подарок Любимого, настоящий карликовый голубой пудель, каких больше в Дальноморске нет, Фифи коротко тявкнул, потерся о ногу. Сел рядом, и она наспех погладила его по затылку. Фифи, фифи, глупышка… Дорогой песик, щенком, наверное, ты стоил рублей пятьсот… Ну и что? Снова, в который уже раз, подумала, стоит ли скрывать от Таурова часть обстановки? Ну, например, набросить покрывало на видеомагнитофон; кое-что убрать? Антикварные китайские вазы поставить в шкаф? Глупости. Ничего этого делать не нужно. Наоборот, пусть видит. Если он заметит, что она что-то скрывает, это его сразу насторожит. Конечно. Да, квартира хорошо обставлена, ну и что? Все, что здесь есть, ей вполне могли купить родители. Отец получает хорошую пенсию, при этом иногда прирабатывает. Да и она уже пять лет работает на заводе. Осторожно положила тон на щеки, подправила ресницы. С лицом как будто все в порядке… Да, она выглядит так, как и хотела бы выглядеть. Свежей, отдохнувшей, красивой. Главное, теперь она знает, как себя вести с Тауровым. Ее даже не волнует, почувствовал что-то к ней этот Тауров или остался равнодушным. Неважно. Цель у нее одна, прежняя, та же, что была все последние годы, — чтобы был доволен Любимый. Сегодня она должна выполнить все, что они решили вместе. Выполнить, это так просто. Вздохнула, улыбнулась сама себе, сняла трубку, набрала номер. Только бы не мать, именно с матерью ей сейчас говорить не хотелось… Отец.