Чуи
Ну, я еще часто думаю о твоей киске 😸. О твоей идеальной груди, о твоих прекрасных ногах и о том, как мне хочется, чтобы они обвивали меня.
Только Финн мог так спокойно отправлять мне откровенные сообщения из Токио, ведя при этом одностороннюю переписку.
Чуи
Ответь мне одним словом. Ты думаешь обо мне и прикасаешься к себе?
Да. Больше никаких вопросов. Продолжай слать мне сообщения и иди покоряй киноэкраны.
Чуи
Это просто. Я сейчас лежу в кровати и думаю о тебе. Думаю, как звучит твой смех. Ты знала, что это мой самый любимый звук на свете?
Мое сердце сжалось от его слов.
Во вторник он прислал еще несколько фотографий. Одна — с Хэллоуина: я была одета как Гермиона, а Финн — как Чубакка. Мы сидели за кухонным столом у его родителей, а перед нами лежала куча конфет. Я улыбнулась, вспоминая тот день. Он всегда забирал все «Сникерсы», а я налегала на желейные конфеты.
Я распечатала это фото вместе с другим, которое он прислал — с нашего бала в честь возвращения домой в одиннадцатом классе. Мы ходили вместе на все школьные танцы до выпускного года, когда я начала встречаться с Карлом, а Финн наконец-то смог исполнить мечту нескольких девочек из нашего класса, которые давно мечтали пригласить его на танец.
Моя стопка фотографий росла, и во вторник после работы я заехала в магазин товаров для рукоделия, чтобы купить новый альбом для них.
Когда я вернулась домой, на крыльце меня ждал пакет. Внутри коробки лежала еще одна коробка с надписью «удовольствие удовольствия», а в ней — ярко-розовый вибратор. Я так громко рассмеялась, что не смогла остановиться.
А когда достала карточку, на ней было написано:
Это поможет тебе продержаться, пока я не вернусь домой. Осталось двадцать восемь дней, Майни. Надеюсь, ты все еще хочешь переехать обратно ко мне, несмотря на то, что я вел себя как упрямый осёл. Я буду любить тебя до конца своей жизни. Как любил всегда.
Среда
Чуи
Черт. Я совсем не сплю без тебя. Но это не та одиночество, когда хочется найти кого-то, чтобы заполнить пустоту. Это одиночество, в котором я жажду только одного человека. Только тебя. Только ты можешь сделать меня целым. Я не хочу никого, кроме тебя.
Это сломило меня. Я сидела за своим столом и рыдала, когда прочитала его сообщение. Я просто не могла не ответить.
Я чувствую ту же самую пустоту. Я хочу только тебя. Осталось двадцать семь дней, Чуи. Скоро увидимся. Я люблю тебя.
Чуи
Работа тяжелая. Часы длинные, но режиссер замечательный. Моя партнерша по съемкам, Мелани Старвуд, — мама троих детей. Все трое постоянно на площадке. Ее муж тоже здесь. Они замечательная семья. Этот бизнес может быть семейным, Майни. Люди умеют совмещать все. Я никогда не мечтал о Голливуде. Я мечтал о творчестве актерской профессии. Мне не хватает нашей жизни в Коттонвуд-Коув, но на съемочной площадке я словно оживаю. Нет причин, почему мы не можем иметь и то, и другое. Вместе. Я хочу этого. Мы можем нанять кого-то, кто поможет тебе с работой, чтобы ты могла путешествовать со мной, когда захочешь. А когда съёмок не будет — мы будем дома. Я вижу это, Риз. Я вижу с тобой всю эту жизнь.
Он прислал мне фотографию, на которой был вместе с тремя детьми Мелани — двумя мальчиками и маленькой девочкой. Все они смеялись на снимке и смотрели на Финна так, будто он был их самым любимым человеком на свете.
Я знала этот взгляд слишком хорошо, потому что для меня Финн тоже всегда был самым любимым.
Я погладила свой живот и крепко зажмурила глаза. Я уже любила этого маленького малыша всем сердцем и знала, что Финн тоже будет его любить.
Я тоже это вижу. Иди творить чудеса, Финн Рейнольдс.
Четверг
Чуи
Я взял ту самую твою футболку, которую ты любила носить дома. Она пахнет тобой. Фиалкой и амброй. Я каждую ночь сплю с ней на подушке. Это ведь не слишком странно, правда?
Ничего странного. Я каждую ночь сплю в твоей любимой фланелевой рубашке. Я украла ее в ту ночь, когда уехала. И каждый раз, засыпая, я притворяюсь, что ты рядом.
обед миссис Ранитер зашла ко мне с пакетом еды. Она сказала, что Финн позвонил из Токио и попросил передать, что он знает — я слишком много работаю, на улице холодно, и мне срочно нужны макароны с сыром и кусочек кукурузного хлеба.
Я сдерживала слезы, потому что была измотана и голодна, но даже не нашла времени сходить за обедом.
Клянусь, этот мужчина знал меня лучше, чем я сама.
Чуи
Сегодня мне пришлось снимать сцену душа в одиночку. Ничего так не бодрит, как стоять почти голым (прикрывая своё хозяйство каким-то специальным чехлом, размер XL, конечно же 😉) и позволять всей съемочной группе любоваться моей задницей. Я попросил мужа Мелани, Тони, сфотографировать мою задницу на телефон, чтобы отправить тебе. Он передал тебе: «Отличная задница. И ты должна знать, что эта задница принадлежит только тебе.»
Он прислал ту самую фотографию своей идеальной задницы, а еще селфи с Тони, где оба показывали мне большие пальцы вверх. Я распечатала снимок и приклеила его прямо в альбом.
Сегодня была пятница, и он прислал еще одну фотографию — нас вдвоем у Лондонского моста, когда он приезжал ко мне в гости. Он написал, что это его любимое фото, потому что то время, что мы провели в разлуке в тот год, было самым тяжелым в его жизни, а встреча со мной — самым счастливым моментом.
У меня стоял ком в горле, пока я читала его сообщение. Разлука с Финном была ужасной для меня тоже. Я скучала по нему больше, чем по кому бы то ни было. Единственный раз, когда я действительно переживала из-за Карла, был, когда узнала, что он начал встречаться с другой. Но с тех пор я поняла — дело было не в нём. Я страдала от ощущения отверженности, а не от того, что скучала по нему.
Но Финна я всегда действительно скучала. Это была глубокая тоска. Боль, которую мог утолить только он.
Я поднялась на ноги, потому что сегодня у меня была первая встреча с доктором Джуди Грин. Она была моим гинекологом с начала моих двадцатых, и последний раз я навещала её, когда просила выписать мне противозачаточные таблетки. Но сегодня всё было совсем по-другому.
Я закрыла офис и доехала до ее кабинета — это было недалеко.
Следующий час я провела, сдавая анализы, меня взвесили, измерили, а потом сделали УЗИ, чтобы показать сердцебиение малыша. По моим подсчетам, я забеременела в ту ночь, когда у Финна порвался презерватив, — срок был примерно два месяца. Доктор сказала, что все прекрасно: и я, и ребенок здоровы.
Я попросила копию ультразвукового снимка, чтобы показать его Финну, когда он вернется домой.
Было странно хранить такой огромный секрет в одиночку. Но я знала: стоит мне рассказать ему все, и он тут же сядет на первый же самолет домой. Он такой человек.
Почему я вообще сомневалась?
Сомневалась в том, что он любит меня так же сильно, как я его.
Я была несправедлива к нему. Судила его за отсутствие серьезных отношений и сомневалась, способен ли он любить. А сама провела почти всю взрослую жизнь в отношениях с одним мужчиной, даже согласившись выйти за него замуж — только теперь поняв, что я никогда не была с ним счастлива.
Я не знала тогда, что такое любовь.
Как я могла судить кого-то другого?