– Ира, там нельзя купаться. Слишком грязно. На пляж мы съездим потом… После похорон.
– Да… Но как я могу веселиться, когда бабушки уже не будет?!
– Что ты, Ира! Бабушка твоя очень удивилась бы, если бы узнала, что стала причиной твоей печали. Ее время пришло, только и всего. Она прожила такую бурную, насыщенную жизнь, что многие бы ей только позавидовали. Поэтому, прошу тебя, не надо ее оплакивать! Ей от этого будет только хуже. Очень, знаешь ли, трудно уходить, когда тебя не отпускают.
– Ты в этом уверен?
– Ира, я знаю, о чем говорю. Не нужно о ней слишком грустить.
– Ну, что ж, хорошо, я постараюсь. Пойдем гулять. Подожди, я переоденусь.
Ласковое вечернее солнышко трогало своими лучами обнаженные плечи девушки. Сейчас Ирина не казалась невзрачной. Стройная, тонкая, укрытая драгоценным шлейфом волос, она была красавицей. Константин Евгеньевич шел рядом со своей спутницей, любуясь ею, а она… Ну, она любовалась городом. С каждым шагом этот город становился все ближе ей, все дороже.
Она любовалась всем: причудливым расположением домов, выстроенных, словно по росту, зеленым узором деревьев, кольцевой площадью, украшенной цветами, тенистыми улочками, от которых веяло стариной. Это было так приятно – просто идти по улице и подмечать милые симпатичные мелочи, в пейзаже и архитектуре, на которые обычно не обращаешь внимания. Это было так здорово – любоваться чужим городом, который с каждым шагом становился все ближе, все роднее.
Когда началась деловая часть города, центр, Ирина все с тем же восторженным восхищением разглядывала вывески, узорные крылечки, витрины магазинов, нахваливающие свой товар. Дело даже не в том, что все увиденное Ириной было для нее ново и так уж красиво. Нет, как и во всех городах, в этом хватало, наравне с красотой, и уродства. Просто этот город понравился Ирине безусловно. Он покорил ее сердце уже одним фактом своего существования. В этом чувстве не было ничего рационального. Просто Ира полюбила этот город таким, какой он есть, и, уже полюбив, только сейчас начала узнавать по-настоящему.
В процессе любования городом Ира почти не уделяла внимания Константину Евгеньевичу. Того, впрочем, это мало расстраивало. Он свое получит. Потом. Попозже. Сейчас главное – не обострять чрезмерно отношений и доставить Иринке радость. Она полюбила этот город? Пусть увидит здесь как можно больше. Она полюбила океан? Что ж, будет ей и океан.
Они прошли через площадь, уставленную торговыми палатками, через небольшой базарчик. Еще два-три поворота – и вот она, набережная. Океан. Больше Ирина ничего вокруг не замечала. Сейчас ее интересовал только океан. Она оперлась на парапет и не могла отвести глаз от этой движущейся, переменчивой массы воды. Движение океана, его шум и крики чаек завораживали Ирину. Поэтому, должно быть, она не сразу ощутила руки Константина Евгеньевича на своих плечах. Обернулась к нему, сияя счастливым небесным взором:
– Что, Костя?
Он смотрел на Ирину, такую счастливую, сияющую восторгом, и понимающе улыбался:
– Пойдем вниз. Ты хотела прикоснуться…
– Пойдем.
Когда они шли, Ирина все равно не отводила глаз от воды. Она не так уж любила воду. Она училась плавать в бурливых маленьких речушках, которые течением поддерживают тебя и несут, и нужно только держаться над водой, купалась в небольших прудах со стоячей теплой водичкой, бывала и на рукотворном море, у ГЭС. Но все это было как-то… Слишком прозаично для Ирины, что ли. Слишком мало величия. То ли дело океан! Его движение так гармонично, так величественно!
Руки Ирины опустились в полупрозрачную, зеленоватую воду. Океан – не просто вода, он живет, он движется. Он прекрасен. Мимо проплыла чайка, вспорхнула и огласила воздух звуком, похожим, скорее, не на птичий крик, а на кошачье мяуканье.
– Как же здесь хорошо! – выдохнула Ирина. - Уходить не хочется.
– Я знаю. – отозвался Константин Евгеньевич. – Но уходить все равно придется, рано или поздно. Хочешь, – брось в воду монетку, чтобы снова сюда вернуться. Хочешь?
Ирина протянула руку, и Константин Евгеньевич опустил на девичью ладонь блестящий круглешок. Он думал, что девушка с размаху зашвырнет монетку в воду, а она осторожно, ласково опустила монетку на покатое дно. Улыбнулась:
– Она так здесь и останется. Это приятный ритуал. Правильный. Мы же никуда не торопимся, да, Костя? Я могу побыть тут еще немного?
Константин Евгеньевич усмехнулся: